|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Другие Никита Павленко © 2009 Мои сорок дней Смерть
— Почему? Почему я? Почему сегодня?
— Поверь мне, этого даже я не знаю. «Пришло твое время» — так говорят люди...
— Время? Какое к черту время... Время чтобы сдохнуть? — шок постепенно вытеснял негодование. После него появилось отчаяние, а в конце весь этот десерт догнала и печаль. Слезы медленно потекли из глаз.
Незнакомец пришел около пяти минут назад и представился моим Хранителем. На вид ему было лет пятьдесят. Одет он был в серый плащ, застегнутый на все пуговицы и с поднятым воротником, закрывавшим горло. Его взгляд был очень спокойный и добрый. Седые волосы были совершенно неподвижны, несмотря на то, что дул ветер. Казалось, он проносится сквозь Хранителя.
Этот странный человек (по крайней мере, выглядел он как человек) пришел в тот момент, когда я, не смея двинуться, с широко открытыми глазами, выражавшими абсолютное непонимание происходящего, смотрел, как дергается моя рука, торчавшая из окна двери. Последняя намертво прижала мое тело к сиденью. Голова была повернута чуть ли не на сто восемьдесят градусов, а руль был сильно вдавлен в горло. Ни врачи, ни спасатель еще не приехали.
Толпа зевак стояла возле дороги. Пожилая дама все причитала, что на дороге слишком много лихачей. Мальчик лет шести тянул за рукав ошарашенную маму и пытался узнать, что с тем дядей в машине. Наконец она пришла в себя и поспешила увести ребенка подальше. Какой-то парень достал сотовый и начал, то ли снимать, то ли фотографировать искореженную машину, стоявшую посреди перекрестка и подмятую под «КамАЗ».
Из «десятки», протаранившей мой автомобиль, вылезли два парня. Может они и были пьяны до столкновения, но сейчас в миг протрезвели и, схватившись за голову, смотрели на мою руку, с которой медленно капала кровь. Осознание того, что они до сих пор живы, давалось им с трудом.
— Что дальше? — спросил я, немного успокоившись. — Что меня ждет? Ад, рай или я сейчас просто растворюсь на месте? Или же я стану чем-то вроде призрака «смертельного перекрестка»?
— Это тебе решать.
— Как... в смысле? А разве мне не будет откровения с богом или что там обычно после смерти...
— Смерть? А разве ты умер? По-моему ты еще жив. Смерть твоего тела еще не смерть твоей души. И сейчас стоя здесь и разговаривая со мной, ты продолжаешь жить. Просто это уже другая жизнь. А где она пройдет решать тебе. У тебя сорок дней, чтобы определить свое будущее, — Сказав это, Хранитель медленно пошел в сторону моей помятой машины, плавно растворяясь в воздухе.
— Сорок дней. Подожди, но как... — было уже поздно. Хранитель просто исчез. Сквозь меня проехала «скорая». За ней машина ГАИ. Медики побежали к парням из
«десятки» и водителю КамАЗа. Похоже, они не пострадали. Но вот я... Врач, подбежавший к моей Нексии, печально посмотрел и, обернувшись назад, отрицательно покачал головой. «И все же в том мире я уже умер!»
После смерти
— Ты ходил к ней? — раздался голос Хранителя.
Была ночь. С крыши шестнадцатиэтажного дома я смотрел на город, окрасившийся разноцветными огнями фонарей, рекламных щитов и светом из окон квартир, принадлежавших еще живым. Я плакал, смотря на их жизнь — жизнь других людей. Счастливых и не очень. Плохих и хороших. Без разницы. Они жили. А я? Задумавшись, я не заметил, как справа от меня появился Хранитель.
— Ходил, — ответил я. — Я все время был с ней. Первый день как узнала, постоянно плакала. Потом перестала, но ночью все равно плачет...
Где-то внизу загремела сигнализация. Стоя на краю карниза, и смотря вниз, я захотел прыгнуть. Я хотел умереть еще раз. Мне казалось, что в первый раз умер не я. Мне казалось, что погибли все люди на земле, а я один выжил. Одиночество. Вот чем стала смерть для меня. И сейчас Хранитель был единственным, с кем я мог поговорить. Кто мог бы ответить...
— Она так и не смогла прийти в морг. Меня опознали мать с отцом. А дальше все эти ритуальные агентства.... Эти козлы все время тянули деньги из моей семьи. Слава богу, у них остался Антон. Брат взял все расходы на себя. Ему тоже нелегко, — еле подавив комок в горле, я начал рассказывать дальше. — Знаешь, в тот день я отпросился с работы, что бы заехать в магазин и купить... — дрожащим голосом я продолжал: — Чтобы купить кольцо. Я хотел сделать ей предложение... А сейчас вот здесь и не знаю что дальше. Мне больно на неё смотреть, но я ни могу больше нигде быть, кроме как с ней. Я ни хочу никуда уходить. Все мои друзья, все те, кого я любил... они там внизу. Там должен быть и я. Но я все равно не знаю, чего от меня хотят, и почему меня здесь держат.
— Подожди. Прошло всего одиннадцать дней. Ты все можешь изменить. Всякое может произойти.
— Скажи, я здесь, потому что у меня есть незаконченные дела? — почти умоляющим голосом спросил я.
Хранитель молчал около минуты. А я начал понимать, что он здесь давно другой. Я еще цепляюсь за давно утерянную жизнь. А он? Ему она видимо совсем была незнакома.
— Возможно, но разве это тебя не отпускает, — наконец заговорил Хранитель. — Наш разум определяет поступки. А они определяют наше будущее. У тебя еще много времени, для того, чтобы понять, почему ты здесь и решить, где ты будешь потом.
— Я не... — поворачиваясь к Хранителю начал я, но справа от меня уже никого не было. Он снова ушел. — И как мне это понять?
Постояв еще пару минут на крыше, я прыгнул вниз, но почему-то спускался медленнее, чем с парашютом. Я летел лежа на спине и смотрел в небо. «Что меня здесь держит? Я или те, кого я люблю? Похоже, что я».
Ночное небо было абсолютно чистым. Я уже не падал, а просто висел, где-то на уровне девятого этажа. Взглядом вычертив в небе «Большую медведицу», я вспомнил, как вот так же, полтора года назад, мы с Юлей лежали на гамаке и смотрели наверх. Мы искали зверей среди звезд и выводили их друг другу пальцем. И вот сейчас я понял, насколько сильно хочу жить. Но также я понял и другое. То, чего не хотел понимать...
— Я умер и пора мне это принять, — вырвалось у меня из груди. — Пришло время что-то менять!
Будущие
— А другие есть?
— Что значит другие?
— Ну, такие как я. Умершие и застрявшие в этом мире?
В ответ на мой вопрос Хранитель негромко усмехнулся.
Мы сидели в парке под уже пожелтевшем деревом. Рядом горел одинокий фонарь. Был вечер. А может и ночь. Я давно потерял счет времени. Дни уже не делились на понедельник, вторник... У меня появился свой календарь, который насчитывал двадцать два дня.
— Ты думаешь ты один? Видишь ту девушку в желтом платье? — он посмотрел на небо, произнося последнюю фразу. «Интересно, а что он видит там. Звезды, как я, или же райские врата?»
Она сидела на лавочке напротив нас. Как странно, что я не заметил её раньше. Незнакомка сидела совершенно неподвижно, уставившись в асфальт, покрытый разноцветными листьями. Русые волосы почти полностью закрывали ей лицо. Лишь когда её рука поднялась к голове, и она провела ею по мокрой щеке, я увидел глаза светло-голубого цвета. Девушка бесшумно плакала. И уже давно.
— Ты хочешь сказать она тоже...
— Её зовут Аня... — перебил меня Хранитель, но тут же остановился.
Я посмотрел на Хранителя. Он все также изучал звезды. А через мгновение, видимо собравшись и закрыв глаза, решил продолжить:
— Семь дня назад по этой дороге, в это же время, она шла одна. Тем вечером она очень сильно поругалась с отцом и ушла из дома к своему другу Артему. А вон там стояли три парня, — не открывая глаз и не опуская голову, он указал рукой на темную тропинку, ведущую вглубь парка. — Ани слишком долго не было, и её Артем решил позвонить ей. Трубку взял один из тех парней, которых встретила Аня, и дал послушать Артему, как кричит его любимая. Он взял нож и побежал сюда. Ёе изнасиловали и жестоко избили. Когда он прибежал сюда, то увидел Аню лежащею без сознания на земле с разорванным платьем. Она умерла во время операции, на руках у врачей. Теперь её парень ищет тех мерзавцев. И поверь мне, он найдет одного и воспользуется-таки тем ножом, что взял с собой, когда побежал спасать Аню, а потом сядет в тюрьму за убийство. Но это не все. Ей отец же сразу после похорон начал пить. Четыре года назад умерла его жена, и он чуть не сломался. Но тогда у него была четырнадцати летняя дочь. Сейчас он винит себя в смерти дочери, и хочет покончить с собой. И это тоже может произойти в ближайшее время.
— Зачем ты мне это рассказываешь?
— А зачем ты спрашиваешь о других? — Хранитель повернулся ко мне. Впервые я увидел печаль в его глазах. — За все дни после смерти ты видел десятки, таких же, как она. Но ты не замечал их, потому что думал только о себе. Так же как и она, и все будущие... вы все погружены в свою смерть, но никто из вас не видит то, что творится вокруг, потому, что вы считаете, что вы не принадлежите этому миру. Но это не так.
Хранитель был прав. Все эти дни я был во многих местах. Я пытался уйти от всего и от всех. Я летал. И честно сказать это первое что меня порадовало после смерти. Но вскоре восторг прошел, уступив место безвыходности и, что удивительно, обыденности. Африка, Америка, Австралия, Северный и Южный полюса... Все это нисколько не впечатляло, а наоборот нагоняло тоску и уныние. Я был свободен в этом мире. Только в космос меня что-то не пустило. Я был везде и нигде. Я никого не видел. Возможно, потому что не хотел смотреть на людей. А последние пару дней мне никто и не был нужен кроме... Я так и не смог перебороть себя и забыть о ней. Днем я мотался по всему свету, а каждый вечер прилетал к Юле, но не потому, что хотел узнать как она. Я прилетал лишь для того, чтобы пожелать ей доброй ночи, посмотреть на неё (вернее «насладиться» ею). Погрустить вместе с ней, рассказать ей о том, как все могло бы быть. Я лишь хотел утолить свой «голод», свою жажду общения. Я лишь хотел смягчить свою боль. А еще меня мучили мысли о том, что со мной будет?
— Ты сказал «будущие». Кто это?
— Это люди, которые остаются на земле после смерти. Они должны определить свое будущее за сорок дней.
— Значит я «будущий»? Что это значит? Что я должен сделать? Как мне определить свое будущее. Я ничего не могу изменить! Разве ты здесь не для того чтобы мне помочь!? — и опять я почти умолял его. Хотя нет. Не почти.
— Помочь? Я не могу. Это должен сделать ты сам. А если ты не знаешь, как себе помочь, то начни помогать другим.
С этими словами Хранитель посмотрел на Аню. И как мне показалось, прошептал: «Такой же, как она». Или это прошептал я? Похоже, я начал понимать чего от меня хотят и одновременно сходить с ума. Она сидела совсем одна. Её смерть была ужасной, но она и после неё не может найти покоя.
— Я должен помогать дру...
Видимо, внезапное исчезновение хранителя было его фирменным трюком. Но я был обязан ему многим. И в первую очередь он помог мне взглянуть на себя.
Я встал и медленно подошел к девушке. Нет, она была явно не от мира сего. На улице дул сильный ветер. Листья разносило по дороге, а её совсем легкое платье оставалось неподвижным. Она не была бледна. На ней не было синяков, ссадин. На ней вообще не было следов побоев. Видимо, люди после смерти принимают свой обычный вид. Наверно еще и поэтому я не замечал «будущих».
— Привет, — негромко сказал я, садясь рядом.
Повернувшись и увидев меня, она резко отскочила к краю скамейки и теперь сидела, поджав ноги. Испуганными глазами Аня смотрела на меня.
— Ты не похож на него? Кто ты? — наконец набравшись смелости, спросила она.
— Я ...я твой друг. А на кого я должен быть похож? — как можно добродушнее ответил я.
— На моего Хранителя. Ты вместо него? — девушка мне явно не доверяла. Но теперь её глаза излучали скорее интерес, чем страх.
— Пожалуй, что нет. Я гулял по парку и увидел тебя. Плачущую здесь, одну, ночью. Я подумал у тебя, что-то случилось.
— Так ты живой? Ты, ты... Ты видишь меня? — и вот теперь в её глазах я увидел надежду.
Должен ли я был сказать ей правду? Её надежда заставила меня поверить в обратное. Разве я мог её отобрать у этой несчастной девушки? Разве я мог вырвать из её сердца этот последний луч света? После всего того, что я увидел за последние три недели? Нет!
Я соврал. Я сказал ей, что я самый живой на свете и что вижу её как днем, и что хочу помочь ей, если у неё что-то не так. Теперь я понимаю, что это было глупостью. Глупостью, которая спасла несколько жизней, но чуть не погубила одну душу. Душу, которую позднее спасли мы вместе с Хранителем. Душу моей Юли.
Гроза
— Ты когда-нибудь задумывался, что чувствуют люди, когда проходят сквозь призрака или находятся рядом с ним? — Хранитель как всегда удивил меня своим неожиданным появлением. Только теперь не столько тем, что он появился не откуда, сколько тем, что он пришел всего лишь через семь дней после нашей последней встречи
— Нет. А разве они что-то чувствуют?
— Некоторые люди начинают чувствовать непонятную печаль. Другие страх. Знаешь, иногда люди начинают радоваться просто так. А бывает даже самые добрые и счастливые начинают ощущать злость и ненависть. Иногда это очень легкие отдаленные чувства, но они могут быть и очень сильными. Все это зависит от призрака, с которым происходит контакт. Если первый будет очень зол, то и человек невольно начнет чувствовать ненависть. Причем ненависть совершенно безликую и всеобщую одновременно. Так и с любовью и со счастьем. А теперь представь, какая ответственность лежит на призраках.
Как странно, что Хранитель решил рассказать мне это именно здесь и сейчас. Он пришел ко мне днем, когда я «парил» над Красной площадью.
В тот вечер, что я говорил с Аней, я чувствовал себя, чуть ли не хранителем. Я всячески утешал её. Я говорил, что её отец рано или поздно перестанет винить себя. Я уверял, что он знал, что она его любила и, что он больше не будет пить. Я даже пообещал ей, что зайду к нему и поговорю с ним. Я говорил, что Артем будет всегда её помнить. Даже после того как встретит другую, женится на ней и воспитает сына, он будет помнить её и любить всегда. И к нему я тоже пообещал зайти. А потом еле убежал от неё. Не так-то просто отпускать единственного с кем можно поговорить. Но я сказал, что, наверное, есть и другие призраки. Просто может ей надо их поискать.
С тех пор я встречался уже с четверыми. Я специально ходил по людным местам днем и летал над городом ночью в поисках «их». Призраков, которые почему-то назывались «будущими». Тех, кого я понимал. Но для них я был всегда другим. Живым. Тем, кто давал надежу. А что я еще мог для них сделать. И сейчас мой «гид» говорит, что мертвые должны влиять на живых. Значит все, что я делал...
— Мне показалось, что во время нашей последней встрече я дал тебе понять, зачем ты здесь, — прервал мои мысли Хранитель.
— Ты же мне сказал, чтобы я помогал другим людям.
Чувство того, что я последние семь дней делал что-то не так, все больше терзало меня. Оно было похоже на приближение грозы; когда где-то далеко сверкает молния и виден дождевой туман. Ты все ещё надеешься, что тучи обойдут твою скромную обитель стороной, но чем сильней звуки грома, тем яснее ты понимаешь, что дождя не миновать. Сейчас звуками грома для меня были слова Хранителя. Думаю, это понимал и он.
— Я тебе сказал помогать другим. Другим для тебя и для тех, кому ты помогал. И если уж на то пошло, то действительно людям. Но всем ты все равно не сможешь помочь. Как бы ты не старался. Для этого нужно хотя бы иметь тело. А призрак в первую очередь должен помогать тем, кого любит и тем, кто ему дороже всех.
Вот она гроза. Невыносимая мука начала терзать мою душу. Дождь полил гораздо сильнее, чем я мог представить, а ветер сдувал все на своем пути. Гром заглушал все звуки вокруг, а небо стало пепельно-черным и закрыло лучи солнца, теперь такого далекого и холодного для меня. Печаль и ненависть захлестнули мое сознание. Как я мог забыть про неё. Неужели чувство, что я делаю что-то хорошее, чувство собственной необходимости этим несчастным призракам.... В конце концов, желание знать, что то, что я помогаю другим, «будущим», поможет мне поскорее отправиться в рай. Мой собственный эгоизм, моя жалость к себе, а позже моё самодовольство постепенно губило Юлю. Мою любимую и самую дорогую мне. Каждый вечер я приносил ей только печаль и тоску. Только слезы и боль отчаяния, которая терзала меня. А теперь я узнаю, что её боль от этого только усиливалась. Я тот, кто её убивал последние четыре недели. Сначала я умер, а потом, каждый вечер, как вампир, приходящий к своей жертве, высасывал её силы. А после, вдоволь насмотревшись и истерзавши её, я отправлялся искать «будущих»...
— Пожалуйста, скажи, что Юля не хочет покончить с собой. Ведь тогда её душа попадет в ад. Я прав? — с трудом выдавил я из себя, прекрасно зная ответ.
— У тебя еще есть одиннадцать дней, чтобы все исправить. Просто будь с ней. И дари ей то, что дарил, пока был жив. А самое главное не вини себя за то, что помогал другим. Если хочешь знать Артем, парень Ани, нашел одного из тех, кто её убил, но он не стал мстить. Он сдал его властям, а её отец уже вышел на работу. А теперь мне кажется тебе пора.
И я рванул со всех сил к Юле, не дожидаясь пока исчезнет Хранитель. Я не мог терять ни минуты. Может, Хранитель был и прав. Ведь те с кем я говорил, возвращались к своим близким и дарили им тепло и надежду. Может все не так уж и безнадежно. Одно я понял точно. Любить надо всегда. Любить и дарить счастье. Какая разница, мертв ты или жив.
Дорога души
— Я вижу, все наладилось? — мягким добрым голосом произнес, как мне теперь казалось, давно знакомый друг Хранитель.
Он как всегда появился совершенно бесшумно и незаметно, но теперь я знал, что он не принес плохих вестей. Теперь ему уже нечего было скрывать, и он сделал то, что должен был сделать — он помог нам с Юлей.
Мы парили за её окном. Сейчас она была на кухне и готовила, что-то под веселую песню группы The Beatles. Удивительно, насколько хорошо она выглядела. Под глазами больше не было синяков. Кожа была румяной и гладкой, а не бледной как раньше. Она улыбалась, подтанцовывала. Это было действительно забавно, потому, что танцевала она не очень, а со сковородкой в руках это выходило как-то уж совсем неуклюже. И, тем не менее, я любил её такой. Продолжая смотреть на неё, я радовался еще больше. В конце концов, эта радость перейдет и к ней.
— Да. Похоже, на то, — ответил я.
Сегодня был сороковой день. Хранитель определенно пришел забрать меня. Конечно же, мне не хотелось уходить, но по крайней мерея я знал, что с Юлей все будет хорошо.
— Теперь я понял, что сорок дней есть у тех, чьим близким грозит опасность. И что они должны помочь им. Но объясни мне, почему ты называл таких как я «будущими», и о каком выборе ты говорил? — немного помолчав, спросил я.
— Хорошо. Но сначала я кое-что тебе покажу, — произнес мой сосед, и меня понесло невидимой силой, со скоростью во много раз больше той, с которой я летал последние дни.
Понесло сквозь звезды, планеты. Я пролетал миллионы километров мимо чарующих черные дыр и невероятно красивых туманностей. Я ускорялся все сильнее и сильнее до тех пор, пока все, что меня не окружало, слилось в одну единственную точку. Вся Вселенная стала одной черной точкой, виднеющейся где-то далеко вверху. Вокруг меня же было очень светло. Свет шел ни откуда. Он был совершенным и белым.
Осмотревшись, я увидел рядом Хранителя. Он посмотрел вниз, и я сделал тоже самое. Под нами был огромный, можно даже сказать бесконечный океан. Спокойный, чистый, синий океан. Его разделяла на две части узенькая дорога из песка шириной всего лишь в четыре-пять метров. По краям этой дороги росли пальмы. Я видел, как под нами и вдалеке, по этой дороге идут люди. Много людей. Некоторые шли одни. Между ними было около десяти метров. Некоторые вместе. Я парил над девушкой и парнем, которые гуляли вместе. Они были похожи на влюбленных блуждающих прохладным вечером под луной. Только было очень светло. Я видел, как они смотрят друг другу в глаза и улыбаются. Как они весело бегут по песку, держась за руки.
— Где мы? — наконец не выдержав, спросил я у Хранителя. — Разве это рай?
— О нет. Рай гораздо интереснее. А это Дорога души.
— Дорога души? То есть дорога в рай?
— Да что ты с этим раем заладил, — улыбаясь, ответил Хранитель. — Эти души еще даже не жили. Им еще только предстоит родиться. Каждая душа, прежде чем родится, ищет свою родственную душу здесь. Видишь, вон та пара идет вместе. Как только души поймут, что они созданы друг для друга, они свернут в море, и начнется их жизнь, в которой они должны будут найти друг друга. Иногда души расходятся и идут дальше, продолжая поиски. Некоторые души идут одни настолько долго, что, не выдерживая, сворачивают. Но обычно редко кто сдается. Ведь если найти свою половинку здесь, то потом судьба сама сведет вас вместе. Но и у тех, кто ушел один есть шанс найти её при жизни.
— Я здесь тоже был? Я шел с Юлей?
— Да, причем довольно долго. А потом вместе свернули. Но случилось так, что ты умер раньше, чем она. И теперь у неё впереди вся жизнь. Она встретит, кого-нибудь еще. Полюбит его. Они будут жить вместе и у них появятся дети. Но может они расстанутся раньше, и она будет с другим. Хотя возможно, что она до конца своих дней будет одна, — Хранитель замолчал и посмотрел на меня. Похоже, он собирался сказать то, ради чего я здесь. — В любом случай этого сейчас никто не знает. Главное то, что будешь желать ей ты. Если конечно захочешь вернуться на Землю и стать её хранителем. Но ты должен помнить, что она уже не будет с тобой. Ты будешь лишь наблюдать за ней, и посылать только те чувства, которые ей будут нужны. Если она вдруг встретит кого-то другого, ты будешь посылать ей любовь, и она будет чувствовать любовь к нему. Когда ей будет грустно, ты должен будешь утешать её, так же как утешал Аню. Когда ей будет грозить опасность, ты должен будешь всячески её предупреждать. Ты готов отказаться от рая и стать хранителем пока Юля не умрет?
Хранитель знал, что я ему отвечу. И я не стал тянуть. Этот выбор я сделал ровно тогда, когда в первый раз её встретил.
— Спасибо тебе за все. Но мы нырнули в жизнь вместе. В рай мы тоже пойдем вместе. Возвращай меня к ней! Я соскучился!
Никита Павленко © 2009
Обсудить на форуме |
|
