|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Другие Андрей Жмакин © 2009 Глаза, смотрящие на тебя 1
Сергей резко сел на постели, одновременно открыв глаза. Тёплый пот покрывал, словно слизью, всё тело.
За окном небо побледнело, предвещая наступление рассвета. Можно было посмотреть на часы, но Сергей и так знал — сегодня он проснулся на минуту позже, чем вчера, потому что сегодня рассвет наступил минутой позже.
Так каждое утро. И пробуждение в момент рассвета, и перед пробуждением сон — один и тот же.
...Широко распахнутые глаза подростка, смотрящие прямо на него. И он медлит с выстрелом. И краем глаза видит, как подросток, не сводя с него прямого взгляда, вытаскивает из груды тряпья перед собой автомат...
Сергей мотнул головой, прогоняя остатки наваждения, и подождав минуту, чтобы сердце успокоилось, перестало плясать, отбросил одеяло и спрыгнул с постели.
Прохладные струи душа впились в разгорячённую кожу, принося облегчение. Сергей набрал полную ладонь шампуня, щедро намылил голову и тело и с наслаждением смыл ласковую пену вместе с ночным вязким потом.
Затем прошлёпал босым на кухню, не торопясь сварил кофе, заполнив ароматом всю однокомнатную квартирку, пока кофе настаивался, слегка обжарил грудинку и залил её тремя яйцами, небрежно кинув сверху соли. Вынул из холодильника помидор, ополоснул его под краном, порезал в тарелке, вывалил сюда же содержимое сковородки.
...Он всё же успел выстрелить. Подросток дёрнулся и завалился на спину, выпустив из рук автомат. Глаза его не закрылись, но теперь смотрели в небо...
Сергей тогда успел выстрелить, поэтому теперь жив.
Но глаза, смотрящие прямо на него за мгновение до выстрела, приходят к нему перед каждым рассветом.
«Брось дурное, Серый, это же Кавказ». Да, это Кавказ.
Как только истёк контракт, он уволился и вернулся в Москву, в свою квартирку.
Когда деньги стали кончаться, начал искать работу. Предложений ему, с его-то послужным списком, было полно. Но — опять же из-за послужного списка — специфические. С этим Сергей связываться не хотел.
Но сегодня особый день. Накануне он получил предложение, которое наверняка не носило криминального характера. От государственной структуры. Понятно, что особой. Причём, связанной с Академией наук. Сергей ещё удивился: зачем им военизированная структура? Сегодня он должен оформить документы и ему всё обещали объяснить.
Допив кофе, Сергей, глянув на часы, помыл посуду и пошёл в ванную чистить зубы и бриться. Намыливая подбородок, ещё раз прикинул: это по Савёловской дороге, перед Лобней. В принципе, недалеко. С учётом добраться до вокзала, должно уйти около двух часов. Значит, он должен выйти не позже, чем через пятнадцать минут.
А через час мимо Сергея, с прощальным гулом набирая ход, уносилась электричка, которая привезла его на платформу дачного посёлка. Он пошёл в нужном, подсказанном ему кассиршей, направлении, но вдруг остановился как вкопанный.
Что-то случилось с ним несколько секунд назад. Что-то случилось, но он не знал, что именно...
Беспокойство окатило его, словно волной, и сердце, встрепенувшись, заколотилось, всё ускоряясь, как в предрассветный час...
Такое — не перед рассветом — было с ним впервые. Сергей взялся за перила платформы и приказал себе успокоиться. Через полминуты пульс вошёл в норму, но Сергей продолжал стоять.
Что это было?
И внезапно он понял.
Тот щуплый подросток, что прошёл мимо него, когда он вышел из электрички. Вернее, его глаза — широко раскрытые, с взглядом которых он встретился...
Сергей обернулся, но платформа была пуста.
2
— Я же тебе предлагал встретить. И телефон дал. Не шёл бы пешком в такую даль.
Сергей отметил, как просто и легко прозвучало это «ты». Хотя с Анатолием он разговаривал второй раз в жизни.
Неброский с виду особняк терялся в берёзовой роще в самом конце одной из улиц посёлка. Два этажа, людей не много, но все деловиты и видно, что без дела не сидят.
Анатолий был, видимо, старше его, но на пару лет, не больше. Одет, как и все остальные, в штатское. То есть, учитывая жаркое лето — в светлые брюки и рубашку с коротким рукавом, лёгкие туфли.
— А что, я разве опоздал? — Сергей посмотрел на часы. До условленного времени оставалось пять минут.
— Нет, — Анатолий сел в кресло, закинул ногу на ногу и жестом предложил Сергею опуститься в кресло напротив.
В комнате, где они беседовали, располагался ещё небольшой диванчик и письменный стол с включённым компьютером, рядом — открытый стеллаж с кучей папок.
«А откуда он вообще знает, что я пришёл, а не приехал, скажем, на такси?», — мелькнуло у Сергея, но тут он вспомнил о мелькающей разноцветными индикаторными лампочками аппаратуре, мельком замеченным им в соседней комнате. Территория вокруг особняка, похоже, контролировалась.
Всё было серьёзно. И разговор с Анатолием показал, что перед тем как Сергея позвать, его прошлое тоже изучали серьёзно. О нём знали всё. Включая утренний сон.
«Связывались с моей частью», — подумал Сергей. Что ж, такую, серьёзную, работу и хотел. И он не пожалел о том, что согласился.
Внезапно Анатолий побелел, чуть нагнулся вперёд и быстро взглянул на Сергея. Сергей не осознал почему, но отвёл глаза, сделав вид, что смотрит на берёзы за окном, и ничего не заметил.
Секунд через десять — Сергей краем глаза следил за ним — Анатолий вновь выпрямился в кресле, облегчённо вздохнув.
И их взгляды встретились.
В глазах Анатолия Сергей видел вопрос. Но никак не среагировал на него, промолчал. И по взгляду Анатолия понял, что Анатолий этого от него и ожидал.
— Очень трудно было найти подходящего для нашего дела человека, — сказал Анатолий.
— А что, собственно, за дело? — спросил Сергей.
Но тут же словно отмахнулся от сомнений:
— Впрочем, всё, что угодно, кроме убийства.
Анатолий быстро и остро взглянул на него, затем задумчиво перевёл взгляд на окно и как бы между делом произнёс:
— Вот как раз убивать и придётся.
3
— Но не людей, — и Анатолий криво усмехнулся.
— А кого?
Улыбка тут же сошла с лица Анатолия.
— Эта чуждая нам форма жизни.
— Инопланетяне?!
— А ты думал, мы ради прикрытия в составе Академии? Правда, в ней о нас мало кто знает. Всё очень серьёзно. Речь идёт о будущем человечества.
И только тут Сергей окончательно убедился, что с ним не шутят. И более того — здесь не до шуток.
Эта форма жизни в виде волны проникает на землю, вселяясь в человека, оказавшегося на её пути. Источник точно неизвестен, правда в созвездии Рыб зарегистрировано странное излучение, по характеристикам очень схожее с излучением чужих, оно изучается. Что касается реципиента, то вполне возможно, что он выбирается заранее.
— Каким образом?
Анатолий развёл руками:
— Не известно. Но мы можем регистрировать сам факт инвазии. И по излучению, исходящему от чужого, идентифицировать организм-реципиент. Чаще, правда, определяют чужого по его необычным способностям.
— Каким?
— Почти сверхъестественным.
— Эта форма жизни нам враждебна?
Анатолий в упор посмотрел на Сергея:
— Она превращает людей в чужих. Если это не враждебность, то что?
Сергей помолчал.
— А сознание человека при этом сохраняется?
Анатолий опять в упор посмотрел на него:
— Сохраняется. Но человек становится чужим.
Сергей отвёл глаза.
Последняя инвазия была неделю назад. Место удалось засечь. Появившихся чужих локализовали и ликвидировали.
— Убили? — перебил его Сергей.
— Другого выхода нет. Поэтому наша деятельность и негласна.
Остался один. Но его излучение слишком слабое для локализации на дальнем расстоянии, тем более, когда он не размножается.
— Не размножается?
— Чужой может инвазировать других людей, испуская точно такую же волну, посредством которой инвазировался сам. Это мы и называем размножением, — пояснил Анатолий.
Сейчас этот последний затаился. Судя по всему, основная его задача — переждать.
Анатолий откинулся в кресле.
— Но он почему-то не уходит далеко от нас, в то время как остальные стремились разбежаться, как тараканы — медленно произнёс он. — И это меня очень беспокоит, потому что я не могу найти этому объяснения...
4
Дверь резко распахнулась.
Анатолий моментально подобрался в кресле.
Вошедший, один из тех, кто деловито сновал по комнатам особняка, вопросительно посмотрел на Сергея.
— Он уже наш, — кивнул в его сторону Анатолий.
Сергей ощутил на себе мимолётный острый взгляд.
— Чужой проявился.
— Где? — Анатолий вскочил на ноги.
— Недалеко отсюда. Сигнал от «скорой»: старик в безлюдной местности сломал шейку бедра, а к ним пришёл свои ходом, с заросшим, словно год прошёл, переломом.
— Описание дал?
— Толком нет. Бормочет что-то об ангеле... Ну и так далее.
— Это он, — решительно произнес Анатолий.
— Они что, исцеляют? — спросил Сергей.
— Боле того, — Анатолий задумчиво потёр нос, — не могут не исцелить, если это угрожает жизни человека. Они ценят любую форму жизни, подобно буддийским монахам. А тут старик в малолюдной местности — перелом шейки бедра в этом возрасте может привезти, что называется, к летальному исходу... Старика проверили?
— Да, он не чужой. Священника, правда, не удалось.
5
— Там был священник? — быстро произнёс Анатолий.
— Да. Но сейчас мы его потеряли. Ищем.
Сергей хотел было спросить, что за священник, но Анатолий жестом остановил его и стал быстро отдавать распоряжения, открыв дверь в коридор.
По особняку забегали люди.
— Нам с Сергеем отдельную машину, — выкрикнул Анатолий и, мельком взглянув на Сергея, и, как показалось тому, слабо кивнув ему, словно извиняясь, прошёл в смежную комнату.
— Где Анатолий? — распахнул дверь из коридора тот, кто до этого принёс новость о старике, сломавшем ногу. Именно ему вдогонку, когда он вышел, и прозвучал приказ об отдельной машине.
Сергей жестом показал на дверь.
Она тотчас открылась, и Анатолий вошёл в свой кабинет.
— Всё готово.
— Хорошо, — бросил Анатолий, — сейчас едем, тридцать секунд.
И вновь скрылся, закрыв за собой дверь.
— Что за священник? — спросил Сергей.
— Крутится тут один. Вернее, бывший священник. Каким-то образом, он всё время оказывается рядом. Прошлый раз он пытался помешать убить чужого, кричал что-то о том, что он так же достоин жить, как и мы.
Дверь в боковую комнату распахнулась.
— Про священника ему рассказал? Кстати, это Дима, — бросил на ходу Анатолий. — Поехали.
6
Дима вышел первым, Анатолий — следом, на ходу обсуждая с ним маршрут следования.
Сергей сделал шаг, придержал дверь, чтобы она не захлопнулась перед носом, но вместо того, чтобы выйти в коридор, медленно, чтобы дверь не стукнула, прикрыл её.
Затем посмотрел на боковую дверь, куда выходил Анатолий.
«Не надо это делать», — подумал он.
И, шагнув к ней, открыл.
Как он и предполагал, комната была боковая, с выходом только в кабинет, в общий коридор отсюда выхода не было. Стояла кушетка, за низкой кафельной стойкой виднелся сосок душа, там же вероятно, был туалет. Возле двери — небольшой комод. Своеобразная комната для отдыха и личной гигиены. Сергей подумал, что он до сих пор не знает внутренней иерархии структуры, где начинает работать. И какой пост в ней занимает Анатолий. По тому, что он видел сегодня, начальников у Анатолия — в этом особняке, по крайней мере — не было. Вероятно, эта комната личной гигиены полагалась ему, учитывая его служебное положение.
Но стенка — Сергей быстро проверил — тонкая. Когда Анатолий выходил, звука смываемой воды слышно не было. А должно было бы.
Сергей выдвинул верхний ящик комода. Там лежали упаковки таблеток.
Быстро просмотрев содержимое трёх других ящиков — бритва, щётка, тюбики крема для бритья и зубной пасты, кое-какие мелочи из одежды, несколько носовых платков — Сергей вновь взялся за ручку верхнего.
«Пора», — то ли услышал, то ли почувствовал Сергей свой внутренний голос, который на Кавказе не раз уже спасал ему жизнь. Потому что Сергей рефлекторно тут же выполнял то, что тот ему говорил.
И в этот раз он не открыл ящик, а быстро вернулся в кабинет Анатолия.
Дверь в коридор тут же распахнулась.
— Тебе особое приглашение нужно?
— Так я тоже еду?
Анатолий пристально посмотрел на него:
— Тоже едешь. Куда ты уже теперь денешься.
7
— Может, ему деться некуда?
— А остальным было? Еле успели переловить. Что-то его держит. Только в этой инвазии — один из них так странно ведёт себя.
Сергей от неожиданности остановился:
— А сколько инвазий было?
Анатолий и Дима, перекинувшиеся на ходу этими репликами, тоже остановились и оглянулись на него.
— В этом году? — спросил Анатолий.
И, вернувшись, приобнял, чуть прихлопнув, Сергея по плечу:
— Никто не шутил, ведя речь об угрозе для человечества.
И тут же, продолжая стоять и полуобнимать Сергея, обратился к Диме, словно продолжая прерванный разговор:
— Итак, у нас двое: священник и подросток.
И, не дожидаясь ответа Димы, чуть тряханул плечо Сергея:
— О чём задумался?
Сергей вздрогнул. И не потому, что вдруг поймал себя на мысли, что думает не о том, о чём говорят Анатолий с Димой, а о тех таблетках — его словно холодом обдало от вопроса: как Анатолий догадался об этом. И о чём именно он догадался?
И ещё Сергей понял, что Анатолий заметил его замешательство. И ответить ему нечего.
Повисла пауза.
— Мы тебя догоним, — сказал Анатолий.
Дима пошёл по коридору к выходу.
— Чтоб не упустить, — бросил он через плечо.
— Упустим, ещё раз найдём, — тихо произнёс Анатолий, в упор смотря на Сергея.
— Не знаю, в чём проблема, но чувствую, что проблема есть. В связи с этим...
Он медленно сжал его плечо.
— ...ты ведь сюда не просто с улицы зашёл. Я тебя выбрал. У меня есть возможности, думаю, понял. Ты мне подходишь. И мне будет очень жаль, если я в тебе таки ошибся.
И, резко сбросив руку с плеча Сергея, добавил:
— Тем более, у меня, похоже, уже нет времени эту ошибку исправить.
8
— Время ещё есть.
— Будем надеяться.
— Будем.
Два человека, неброско одетых, но с неуловимым налётом дисциплинированной собранности, беседовали в начале той улицы, которая вела к особняку, на крыльце которого Дима ждал задержавшихся Анатолия и Сергея, чтобы сесть с ними в машину — одну из трёх, готовых выехать в уже открытые ворота.
У этих двоих тоже была машина — чёрный «мерседес», уткнувшийся в заросли крапивы на обочине, возле самого забора, огораживавшего участок, заросший лесом. Такие большие пустынные участки и формировали эту улицу, по каковой причине она выглядела полузаброшенной.
— Как думаешь, Казимир у них?
— Вряд ли. Мы бы видели, как его привезли.
— Может, подойдём поближе?
— Заметят. Мы и здесь рискуем. Наверняка у них там камеры.
— Так, может, отъедем?
— Тогда можем упустить. Этот особняк — наш единственный шанс на него выйти.
— Да, жаль нужное оборудование без огласки не достать. Даже в России.
— Нечего жалеть о недоступном. Будем пользоваться тем, что есть. Господь нам поможет.
— Амен.
— Он наверняка чувствует погоню. И сейчас затаился.
— Уверен, что Казимир рядом с ним. Как-то он его чувствует.
В руке одного из беседовавших появился оптический прицел, который он поднёс к глазу.
— Похоже, готовятся выехать. Открыли ворота.
— А что будем делать с Казимиром?
Тот, который смотрел в прицел, опустил его и повернулся к своему собеседнику:
— Вплоть до ликвидации. Он отступник.
И пошёл к «мерседесу».
— Садимся. Нечего маячить на виду. Вот-вот могут выехать.
9
— Как насчёт того, чтобы наконец-то поехать? — Дима, вернувшийся к ним, произнёс эту фразу спокойно, но с ноткой нетерпения. — Или как?
— Едем-едем, — Анатолий поднял руку, — но через минуту.
— Что-нибудь ещё? — спросил Дима.
— Да ещё одно дело.
Анатолий погладил нос, взяв секундную паузу, затем, словно приняв решение, быстро спросил:
— Служба наружного наблюдения контролирует местность по усиленному режиму?
— Да, — ответил Дима.
— Передать ей приметы священника.
— Они у них есть.
— Дима, одну машину — к старику со сросшимся переломом, пусть подробно расспросят.
Дима тут же приложил руку к уху, одновременно проговорив несколько слов в микрофон, который на тонком проводке дрожал у самого угла его рта.
— А мы? — закончив, спросил он.
— Нечего нам там делать. Будем ждать, пока прорисуется священник.
— Почему он? — спросил Сергей.
— Потому что он — всегда рядом с чужими. Ведь мы ничего не знаем о механизме рецепции волны на планете. Может, для этого нужен специальный координатор? И такой координатор должен всегда появляться рядом с прибывшими чужими. Похожий объект у нас есть — это священник. Понятно, что именно он нам всегда мешал. И до сих пор мог от нас ускользать.
Дима вновь приложил палец к уху.
— Священника засекли. Недалеко отсюда. С ним какой-то подросток.
Одна из дверей в коридор открылась, в проёмё, на фоне мириад мерцающих индикаторных лампочек на панелях, заполняющих всё видимое пространство стены, появился человек:
— Анатолий, сигнал! Слабый, но есть.
10
— Откуда?
— Совсем рядом, зайди, посмотришь.
Анатолий и Дима одновременно сделали шаг в сторону открытой двери. Эта комната, Сергей слышал, называлась у них «аппаратная».
— Я отлить заскачу, — сказал он.
— Знаешь где? — бросил Анатолий.
— Да.
— И сюда.
— Хорошо.
Сергей развернулся и ощутил на себе взгляд Дмитрия. Но обернувшись, увидел, что они с Анатолием уже скрылись в аппаратной. Все двери в особняке были с пружинами — ни одна не болталась открытой.
Поэтому и дверь в кабинет Анатолия тут же закрылась за Сергеем, когда он зашёл внутрь. И ни одна из них не запиралась на ключ, включая боковую дверь, за которой стоял небольшой комод, верхний ящик которого Сергей осторожно потянул на себя.
Упаковки с таблетками были на месте. Пять наименований. Три из них ничего Сергею не говорили, два названия он знал — это были сердечные средства.
Сергей потянул ящик на себя, осторожно, чтобы, если не сработают ограничители, он не вывалился на пол. Ограничители были на месте — ящик застыл, показав свою заднюю стенку.
Возле которой лежал свёрнутый несколько раз листок бумаги.
Сергей развернул его. Бланк частной клиники. Текст напечатан на лазерном принтере, внизу подпись врача-кардиолога, регалии приведены тут же. Печать.
Официальное заключение о состоянии обследованного пациента.
Сергей улыбнулся. Фамилия Анатолия была Пупкин. Впрочем, он тут же заподозрил, что это — прикол.
Текст, который он в минуту пробежал глазами, тут же стёр эту улыбку с его лица. И напрочь выкинул из его сознания шутку с нелепой фамилией-псевдонимом при настоящем имени. Предынфарктное состояние.
В заключение рекомендовалась срочная операция по шунтированию.
11
— Операцию начинаем прямо сейчас. Где тебя носит?
Но ответ Анатолия, похоже, не интересовал, хотя Сергей и произнёс заранее подготовленную фразу: «Туалет искал», никто его не слушал. Прибор, улавливающий специфическое излучение, испускаемое чужим, уловил сигнал. Слабый, но поддающийся локализации. Совсем недалеко.
Сергей быстро огляделся. Комната не зря называлась аппаратной — она вся была забита аппаратурой. В том числе — и Сергей тут же это отметил — подтвердилась его догадка о слежении за прилегающей к особняку территорией.
В углу небольшой столик был завален огромным ворохом газет.
— Газеты читаете?
Сергей кивнул на этот ворох, обращаясь к Диме. Анатолий напряжённо следил за монитором, где один за другим уменьшающиеся квадратики отмечали по карте источник сигнала — вот-вот они должны были уменьшиться до точки, зафиксировав координаты чужого.
— Пытались по напечатанным благодарностям в местной прессе отследить его.
— Он что, врачует направо и налево?
— Ну старика-то отврачевал.
Квадратик на мониторе, став крошечным, вдруг прыгнул чуть в сторону и превратился в точку, сразу заморгавшую красным.
— Есть!
Все, кто был рядом, чуть не стукнулись лбами, подавшись поближе к монитору.
— Пять минут отсюда. Дима, группу на выезд.
И, уже на ходу повернувшись к Сергею, добавил с лёгкой улыбкой:
— И ты тоже.
Это действительно было в пяти минутах, даже чуть меньше, езды от особняка.
Две фигуры: высокая и худая взрослого и низкая полудетская стояли рядом с белой «тойотой-авенсис». Через секунду подросток нырнул в придорожные кусты, а взрослый сел в машину и, резко развернувшись, стал быстро набирать ход.
— Дима, за мальцом! Мы за священником.
Анатолий, рядом с водителем, и Сергей, на заднем сиденье, были в первой машине. Вторая, с Димой, взвизгнув тормозами, остановилась и, обернувшись, Сергей увидел, как её дверцы распахнулись и Дима кинулся в кусты, а водитель, выскочив наружу, застыл рядом, вглядываясь ему вслед. И тут же поворот дороги скрыл их.
Тот, кого они преследовали, оказался хорошим водителем, но с профессионалом, сидевшим за рулём их машины, тягаться не мог. Сергей видел, как расстояние между ними неуклонно сокращается, тем более, что шоссе оказалось не слишком оживлённым.
— Надо делать операцию, — тихо сказал Сергей, наклонившись вперёд к Анатолию, напряжённо следившему за «тойотой», безуспешно пытавшейся уйти от них.
Анатолий промолчал.
— Я заканчивал санитарные курсы. В такой ситуации любой приступ может быть последним.
— Знаю я про твои курсы, — откликнулся Анатолий, не оборачиваясь к нему, — я вообще всё про тебя знаю. Поэтому и взял. Именно тебя.
И промолчав ещё минуту, добавил:
— На своё место.
— Что? — ошеломлённо переспросил Сергей. — Да сегодня мой первый рабочий день!
— Надеюсь, я ещё успею подучить тебя.
Их диалог прервал водитель.
— За нами хвост, — сказал он, после того, как несколько раз, несмотря на дикую скорость и лавирование между попутными и встречными машинами, пристально взглянул в зеркальце заднего вида, — чёрный мерс.
Анатолий, нагнул голову и посмотрел в боковое наружное зеркало со своей стороны:
— Да, вижу. Хорошо идёт.
Сергей обернулся. Чёрный «мерседес», как приклеенный, не отставал от них, лёгко повторяя все маневры их машины.
— Как только остановимся, займешься священником, а я — мерсом.
И, вынув из внутреннего кармана пистолет, Анатолий бросил его через плечо на заднее сиденье Сергею.
12
Выскочить из машины и, разбив дулом пистолета стекло, ткнуть им в висок того, кого Анатолий называл священником, для Сергея труда не составило, он и не такие трюки в своё время выделывал.
Худой человек с бледным лицом замер, не снимая руки с руля.
— Главное, не двигайтесь, — громко и внятно, но одновременно и совершенно спокойно произнёс Сергей.
За пару секунд до этого их водитель, резко дав газ, обогнал тойоту и, почти упёршись ей в левое крыло, заставил остановиться.
Анатолий же, когда мерседес пронёсся дальше, два раза выстрелил мимо водителя в его окно. Два правых колеса мерса со слабым хлопком лопнули и только мастерство того, кто сидел в нём за рулём, спасло машину от опрокидывания. Но остановиться пришлось.
Сразу после выстрелов Анатолия их водитель рванул с места и, объехав выскочившего Сергея чуть ли не на двух колёсах, через мгновение с визгом затормозил у застывшего мерса, дав возможность Анатолию проделать то же, что и Сергей, но — не выходя из машины.
Сергей видывал виды, но такой высший пилотаж заставил его присвистнуть.
За дальнейшим он наблюдал издали.
Анатолий обменялся репликами с теми, кто сидел в мерседесе, затем взял у них телефон, поднёс к уху. Потом убрал пистолет, отдал телефон обратно и повернул голову к водителю, который задним ходом отъехал к Сергею, продолжавшему держать на мушке своего подопечного.
Увидев лицо Анатолия, Сергей прикусил язык, на котором уже вертелся вопрос.
Правая дверца мерседеса открылась.
— Отдайте нам Казимира! — крикнул вышедший из неё человек.
— По этому вопросу распоряжений не поступало! — выкрикнул в ответ Анатолий. — Этого в машину и на базу.
И затем Сергей услышал такую фразу на ядрено-разговорном русском, подобную которой он никогда в своей армейской — далеко не институт благородных девиц — жизни никогда не слышал и которую с тех пор много лет вспоминал с восхищением.
13
Несколькими подобными этой, но уже менее вдохновенными фразами Анатолий встретил сообщение Димы, что подростку удалось скрыться, и пресёк расспросы, когда они вернулись в особняк. Но от их водителя моментально стало известно: весьма некстати вмешалось начальство.
Для Сергея, впрочем, как и для всех остальных здесь такое в новинку не было. То, что различные силовые структуры часто и контролируют и дублируют друг друга, все сотрудники таких структур знают. Знают, и то, что информация дозируется — полная картина событий на более низком уровне может и не просматриваться.
Впрочем, обсуждение происшедшего быстро прекратило новое событие — появился утерянный — после выезда группы — сигнал чужого, причём находился чужой совсем рядом с особняком.
— Едем? — Сергей вскочил (они сидели в кабинете Анатолия), но, вопреки его предположению, Анатолий медлил.
Он смотрел на Сергея, но видно было, что думал он о чём-то другом.
— Священника сюда, — внезапно приказал он Диме, который сидел тут же.
Дима удивлённо переглянулся с Сергеем, но тут же вышел.
Ввели привезённого ими водителя «тойоты». Анатолий предложил ему сесть в кресло напротив себя, всего кресел было три, и Дима остался стоять возле двери.
— Ваше имя Казимир? — спросил Анатолий.
— Да, — спокойно ответил тот.
— Вы поляк?
Казимир пожал плечами:
— Я гражданин Российской Федерации.
— А те, в «мерседесе», тоже граждане России?
Казимир чуть помедлил с ответом.
— Я их лично не знаю, но полагаю, что да.
Анатолий, продолжая сидеть в кресле, нагнулся по направлению к Казимиру:
— И вы тоже относились к их организации?
Пауза, которую тот выдержал, прежде чем ответить, на этот раз была дольше предыдущей. Наконец он, видимо, приняв решение, произнёс:
— Да.
— И вышли из неё?
— Да.
— Поэтому они вас и искали?
— Прежде всего, они искали чужого.
— Но они знали, что рядом с ним вы?
— Судя по всему, да.
Анатолий замолчал.
Сергей решил этим воспользоваться.
— Вы действительно священник? — негромко спросил он Казимира.
Тот перевёл на него спокойный взгляд:
— Я лишён сана.
— Какие у вас отношения с чужими? — вновь задал вопрос Анатолий.
Казимир пожал плечами:
— Как и у всех... Разве что я считаю их право на жизнь таким же священным, как и наше.
— Но они же чужие?
— Это вы их так называете.
— А вы?
— Они другие.
— Но они же уничтожают людей, в которых инвазировались.
Казимир протестующее поднял руку:
— В этом ваша ошибка. Человек в результате, как вы выразились, инвазии не уничтожается. Его память, его самосознание остаются нетронутыми. Он обогащается, он становится другим...
— Вот именно, что другим, — перебил его Анатолий.
Казимир отрицательно замотал головой:
— Представьте, что неандерталец стал вдруг кроманьонцем — исходя из наших представлений, что последние более развиты, чем первые — разве это повод для других неандертальцев убивать кроманьонцев?
— Насколько я помню, это кроманьонцы истребили неандертальцев, — заметил Анатолий.
Казимир развёл руками:
— Да, аналогия неудачна, но я хотел, чтобы вы поняли суть происходящего с человеком изменения после контакта с ними...
— А способность к врачеванию?
— О, — улыбнулся Казимир, — это только одна из чудесных сторон перерождения...
— А что, есть и другие?
— Человек после контакта способен на очень многое, — сказал Казимир, — кроме причинения зла.
— Причинения зла?
— Именно. Вы помните хоть один случай, когда, как вы их называете, чужие, защищаясь, убили бы ваших людей? Или отказали бы в помощи другим людям? Нет, они ведут себя как святые, коих все гонят, а они отвечают добром на зло...
— Стоп, — поднял руку Анатолий. — И вот тут возникает противоречие. Почему же церковь, я имею в виду вашу католическую церковь, так настроена против чужих? Ведь инвазию можно рассматривать с этой точки зрения как сошествие на человека Святого Духа, изменяющего его в лучшую сторону.
Лицо Казимира омрачилось.
— Не только католическая. Если бы в этом вопросе не было взаимопонимания с вашим патриархатом, вас бы ваше высокое начальство не заставило бы не трогать тех, в мерседесе.
— Так почему же? — хмуро повторил Анатолий.
— Именно поэтому. Если нравственное совершенство, сопровождаемое способностью творить чудеса, является результатом не божественного промысла, а контакта с внеземным разумом, то это означает, что ошибочен сам базис, на котором стоит существующая церковная организация. Не религия, обратите внимание, а именно организация профессиональных её служителей. Если Иисус Христос — результат контакта с внеземным разумом, как и святые начала христианства, а их истребление — эта защита неандертальцев от кроманьонцев...
Казимир развёл руками:
— То, как вы выражаетесь, инвазия нашего времени — это и есть второе пришествие Христа, путь к спасению, то есть к дальнейшему развитию рода человеческого, погрязшего в грехах, и поставившего самого себя перед опасностью самоистребления. Но это вовсе не то, о чём учила и учит современная церковь.
— Поэтому вы вышли из её рядов?
Казимир неопределённо махнул рукой:
— В общих чертах, да.
Внезапная догадка вдруг бросила Сергея в пот.
— Анатолий, — и голос его дрогнул, — когда началась эта инвазия?
Тот недоумённо посмотрел на него:
— Пять лет назад.
— Эй, эй, — добавил он, вглядываясь в Сергея, — ты что, поверил в эти бредни?
Он хотел сказать ещё что-то, но внезапно побледнел, схватился за сердце и рот его, исказившись гримасой, всё никак не мог открыться, чтобы вобрать в себя воздух...
Казимир, Дима и Сергей бросились к нему. Первым сообразил Сергей:
— Быстро скорую!
Дима закричал нужное в свой микрофон.
Сергей был готов поклясться всем, чем угодно — шума открываемой двери не было.
— Боже мой, — сдавленно произнёс Казимир, — вы специально приманили его, зная, что он не сможет не прийти, раз ему известно об этом...
Дима выхватил пистолет. Но Сергей предостерегающе поднял руку.
Подросток склонился над Анатолием, безвольно лежащим в кресле с запрокинутой назад головой...
14
...Так же была запрокинута голова того, кого он опередил, чтобы остаться в живых...
Сергей усилием воли отогнал наваждение. Подросток обернулся. Сделал несколько шагов, но не к воротам на улицу, а в противоположенную сторону, вглубь огороженной территории, погрузившись почти по колено в некошеную траву.
Он вёл себя так, словно знал, что Сергей последует за ним, знал, что произойдёт и просто ждал, словно со стороны наблюдая за разворачивающимися событиями.
Он вообще всё делал не торопясь, вышел из комнаты не раньше, чем Анатолий открыл глаза и даже слегка улыбнулся ему. Или Сергею так показалось?
Анатолий проводил его взглядом и тут же перевёл его на Сергея.
— Ты... — голос его прервался, словно он с удивлением прислушивается к себе.
— ... должен выполнить свой долг, — закончил Анатолий громче и значительно бодрее.
И тут же указал Диме пальцем на Казимира:
— Если двинется, стреляй.
И Сергей вышел за подростком.
Поэтому он не видел, что без него происходило в комнате, где Дима держал на мушке Казимира, с которым, отходя от приступа, беседовал Анатолий. И не слышал, о чём они говорили.
— Зачем вы это делаете? — спросил Казимир.
— Это наша работа, — ответил Анатолий.
— Это преступление.
— Преступление, прописанное в официально утверждённой инструкции — это должностные обязанности.
— Похоже, вы чувствуете себя значительно лучше?
— Согласен, попытка пошутить не удалась.
— Анатолий, а почему вы сами не пошли за ним, а послали Сергея?
— Я же только что чуть дуба не дал.
— Не врите, он вас полностью исцелил.
— Потому что это не ваше дело.
И после паузы Анатолий добавил:
— Вы правы, Казимир, я переложил выбор на другого. Видимо, мне пора на пенсию.
И, обратившись, к Диме, добавил:
— Или лучше было бы тебя послать?
Дима не пошевелился и не ответил. Он только мельком взглянул на Анатолия безразлично-непонимающим взглядом.
Не видел Сергей и тех двоих из остановленного ими «мерседеса», наблюдавших за ним с расстояния нескольких сот метров, с небольшого пригорка на соседнем участке, что позволяло им беспрепятственно наблюдать всё, что происходило между ним и подростком.
И, понятно, он не мог слышать их.
— Приготовься, — сказал один из них.
— Думаешь, не выстрелит? — ответил другой.
— Надо исключить любую случайность. Это последний.
— Да?! Когда узнал?
— В последний сеанс связи. Активность утихла.
— Хвала господу! Значит, новых инвазий не будет?
— Мы можем отдохнуть две тысячи лет. Если будет так, как было до сих пор.
И они чуть слышно хохотнули. Чуть слышно, чтобы их смех не выделился в шуме листвы окружающих их деревьев под лёгким, но порывистым ветерком.
Не видел Сергей и «скорую», примчавшуюся по вызову, чья бригада после обследования Анатолия пообещала выписать штраф за ложный вызов.
— Сердце у него, как у младенца. Сто лет проживёт, — укоризненно сказал на прощание врач. — Нас действительно срочные вызовы ждут, а вы тут развлекаетесь. Стыдно!
Сергей видел лишь глаза подростка, спокойно смотрящие на него. Он вспомнил — это он был на платформе сегодня утром.
Сергей держал ствол как раз между этих глаз. И не мог решить.
Сергей никак не мог решить: то, что эти глаза так похожи на те, из его предрассветного сна — это поможет или помешает ему нажать на курок? Андрей Жмакин © 2009
Обсудить на форуме |
|
