|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Край света Ф. Лист © 2011 Скрытый эксперимент Невидимое не только невооружённым глазом, но и в современные телескопы, прозрачное для электромагнитных волн тело, а точнее, космический корабль, появившись из гиперпространства, распределился вокруг Земли подобно электронному облаку в атоме. Астронавты, слегка утомлённые переходом сквозь гравитационные туннели, с удовольствием прогуливались вдоль меридианов и параллелей планеты, наслаждаясь видами океанов и континентов.
— Один лишь экстаз от великолепной панорамы уже оправдывает наше путешествие, — сказал Первый.
— А если миссия окажется удачной, и разумные обитатели, живущие невообразимо далеко от центра Галактики, пройдут тест на вступление в Содружество, я буду счастлив вдвойне, — добавил Второй, — словно дедушка из мегаполиса, забирающий домой внука, найденного в шалаше на опушке леса.
— А я буду счастлив за дедушек и бабушек, — улыбнулся Третий, — ведь память о них живёт в их наследниках.
— Давайте-ка отбирать кандидатов на тест.
— Прежде всего, смоделируем, какие качества мы проверяем.
Все помигали датчиками расширенного интеллекта, и каждый по очереди предложил:
— Трудолюбие.
— Чувство долга.
— Честность.
Похоже, что возражений ни у кого не нашлось, и астронавты начали обсуждать условия теста.
— Самое главное, чтобы разнообразные факторы и соплеменники не заставляли испытуемых трудиться, исполнять долг и быть честным.
— Выберем людей, живущих в малонаселённых районах, где-нибудь на отшибе материков или на островах.
— И по роду деятельности, не контактирующих со значительными группами людей.
Они опять довольно быстро нашли все предложения разумными и исключающими положительные результаты теста под давлением окружения.
— Конечно, — заметил Первый, — в конгломератах, подобных большим городам, гораздо вероятнее, чем в полудиких краях, натолкнуться на отклонение от ожидаемого поведения.
— Значит, наметим подходящие края.
— Я рекомендую холодные земли, к северу от огромного материка, — предложил Первый и указал на Шпицберген.
— Годится! Место явно малолюдное и непопулярное для жилья, — подтвердил Второй. — А я возьму южный край материка на другой стороне шарика.
— Вы оба правы. Я читаю их мысли. Люди называют эти места краем света, — подтвердил Третий. — Такое место есть и среди равнин на юго-востоке большой страны Чжунго, что значит центральная.
— Ну, если спорить не о чём, то приступаем к скрытому эксперименту.
— Испытуемые и события в каждом регионе намечены?
— Так точно. Генератором случайных происшествий.
— Проверяемые качества?..
— Распределены между тремя испытуемыми произвольно. Двигаясь по ходу Солнца, мы оценим, соответствуют ли галактическим стандартам трудолюбие китайца, чувство долга норвежца и честность аргентинца.
— Отлично. Вперёд, друзья!
И беспристрастные экзаменаторы спикировали как можно ближе к наблюдаемым объектам.
Зи Дзеян работал не покладая рук. Весна выдалась поздняя, и фермер изо всех сил старался поспеть за капризами природы. «Похоже, придётся нанять сезонных рабочих», — думал Зи. Он полагал, что вложенные деньги окупятся урожаем, а вырученный доход поможет полностью расплатиться с банком и стать, наконец, независимым хозяином. Ежегодно фермеру хотелось достичь своей мечты, но каждый раз то одно, то другое не позволяло ему схватить за хвост птицу удачи — Феникса.
В краях, где жил Дзеян, почитали и Феникса, и Дракона. Огненная птица покровительствовала землепашцам-южанам, а летающая рептилия — труженикам моря. Но лишь единицам из фермеров и рыбаков удавалось поправить свои дела. Отец Зи не сумел разбогатеть на улове, а сын, сменивший весло на мотыгу — на урожае. Жизнь, несмотря на защиту волшебных существ, не становилась легче. Телевизор ежедневно приносил огорчения. В крупных городах всё выглядело сказочно, а здесь, на краю света, число разорившихся перевалило за миллион.
— Напрасно он затеял собственное дело, — делилась жена Зи с дочкой. — Государство всегда поможет своим рабочим, а в частном секторе, кто о нас позаботится?
— А я на что? — возражала матери Джинг Лин. — Ты слишком впитала в себя идеи коммунизма. Жить, вообще, надо в Америке. Там любой, кто вкалывает подобно отцу, даже владелец овощной лавки, становится миллионером.
— Возможно, в штатах твой медицинский диплом и прокормил бы нас всех, но разве туда попадёшь? Ты — мечтательница, вся в отца.
— Я — реалист. Я уже сдала американские экзамены и скоро попробую удачу. А потом заберу и вас.
Мать в испуге уставилась на дочку. Впервые та призналась, что собирается эмигрировать.
— А отцу ты говорила? Он очень хочет выкупить ферму.
— Он не понимает, здесь мало кто справится с задачей. Страна даёт возможность улучшить жизнь удачливым спекулянтам, а не честным и трудолюбивым крестьянам. Пойми, один неверный шаг, и землю конфискует банк, а затем выгодно перепродаст её строителям.
— А ты все шаги сможешь выверить? Нам ничего не будет угрожать?
— Вот и я! — прервал беседу женщин Дзеян. Он вошёл в домик, как обычно, в шерстяных носках, оставив снаружи сапоги и потирая замёрзшие заскорузлые руки. — Думал, мучился... всё — решил! Завтра найму сезонников. Давайте отметим, я приготовлю «дракона и феникса»...
— Отец, — решительно прервала его Джинг Лин, — не бери рабочих, давай продадим участок и уедем отсюда.
Эта фраза подкосила ещё не старого мужчину и превратила его в сломленного судьбой человека. Зи плюхнулся на табурет и с упрёком посмотрел на жену.
— Ты всё знала? Тоже хочешь ехать?
— Не хочу, но и жить по-прежнему — сил нет.
— Для кого же я стараюсь всю жизнь? А вы готовы всё бросить и сбежать?
— Я скоро отправляюсь туда. Вы с мамой можете лететь за мной хоть через день, но пока не знаю, как вам остаться там легально.
В душе фермера будто оборвалась натянутая нить. Наём рабочих уже не казался ему смелым ходом, а лишь агонией в деле, которое приговорили к смерти. Автоматически Зи снял телогрейку и свитер, умылся и, подвязав старый фартук, подошёл к плите. Что ни говори, а праздничное блюдо он обещал, а какое событие справлять — не всё ли равно? Он быстро приготовил маринад для курицы и креветок, настрогал овощи, лук, водяной орех, поставил сковородку для быстрого обжаривания на огонь и послал жену в погреб за консервированными грибами.
Крышка банки была вздута, и жена стрельнула глазами на дочку, показать мол? Зи молча помотал головой: ни в коем случае — доктор велит выбросить. Ей же наперёд всё известно. Разве раньше они не варили суп, открывая вспухшие банки? А кто знает, какую еду им придется, есть на чужбине?..
Арне разбудил протяжный звонок телефона. А может, и не разбудил, а вырвал из дрёмы: он ждал известий от Маклейнов. Старый Питер решил причащаться сейчас же, напрасно пастор надеялся, что это произойдёт днём, а не в часы короткой ночи. Ясное дело, он мог лишь предполагать. А тому, кто располагает, безразличен и сон, и темнота, и холод, и капризный характер старого северного оленя — ведущего в упряжке, верой и правдой служившей хозяину шпицбергенским внедорожником.
Арне вылез из кровати и начал одеваться. Вообще-то, в последнее время он сам кашлял и посвистывал при глубоком дыхании, а после обследования в госпитале, когда доктор без обиняков объяснил, что означает пятно на снимках лёгких, позвонил в Осло и вызвал себе замену в Лонгийр. Но пока новый пастор в посёлке не появился, он продолжал нести свою вахту со стойкостью оловянного солдатика.
Питера Маклейна, ирландца, католика и шахтёра, судьба забросила на Шпицберген давно. Они вместе с Арне выбивали отсюда немцев в сорок третьем и примёрзли к этим местам накрепко. Умереть Питер хотел только здесь, вопреки закону. Вот почему отпущение грехов ему требовалось в последние минуты жизни, когда отправлять его с острова будет слишком поздно. «Ничего, переправят на Большую землю мой труп, а на штраф властям я скопил», — оправдывался он. Именно низкая температура породила необычный закон, ибо тела в мёрзлой земле не разлагались и приманивали диких зверей. Холод управлял здесь всем и даже вопросами религии: лютеранский пастор обслуживал также католиков, и православных.
Когда Арне уже надевал дублёнку, в дверь постучали. На пороге стоял Йогансен из «НордКоула» с коллегой-угольщиком из русского посёлка — Баренцбурга.
— Извините, святой отец, — обратился норвежец, — это мой русский друг — Васильев. Они с беременной женой у нас остановились, а...
— Христом богом прошу, — перебил его русский, — одолжите ваши сани. Жена у меня рожать начала, боюсь на машине трясти её в госпиталь по насту.
Холодок отчаяния пробежал по спине пастора. Ему представился умирающий Маклейн, жаждущий получить отпущение своего последнего греха. Потом он вспомнил, как кричала раненая фашистами Анника, и как крик её становился всё тише от кровопотери.
— Берите! — махнул рукой Арне. — Олени запряжены.
Затем он подошёл к телефону и набрал номер Маклейна.
— Я выхожу, Берта, — сказал он, — дай трубку Питеру. — Это — Арне. Ты слышишь меня, старина?
— Да, — прошелестело в трубке дыхание Маклейна.
— Во имя отца и сына и святого духа отпускаю тебе грехи, — произнёс пастор католическую формулу, — если сможешь, дождись меня.
Он вышел в светлеющую темноту весенней ночи и, похрустывая новыми снегоступами, направился к дому Маклейна. Арне шёл и молил бога, чтобы старик встретил его в сознании.
— Ты будешь отвечать или нет? — с нарастающим раздражением в голосе спросил начальник полиции. «Нет» он уже выкрикнул в лицо мальчишке, стукнув кулаком по столу.
На Карлоса угроза не произвела должного впечатления. Ума у него хватало, чтобы просто помалкивать и не спорить с властями. Да и что он мог сказать? «Правду»? Это — означало настучать на соседа Хорхе. Возможно, он ни в чём и не виноват. Хорхе, добрый малый, всегда о нём беспокоился и мог бы давным-давно стать его отчимом. А может, и виноват... Карлос видел его входящим в номер туриста-англичанина — Тома, которого нашли с индийским ножом в боку.
— Нож украден из музея! Ты стащил его со стенда!
Карлос отрицательно помотал головой. «Хорошо, что Том успел рассчитаться с ним за услуги гида и переводчика, да ещё как — по-королевски, а ещё лучше, что выжил. Интересно, почему он столько отвалил? И за какие грехи Хорхе пырнул его ножом?»
Преступление взбудоражило мирный городок Ушуаю, столицу Огненной Земли. Почти сто лет назад здесь располагалась самая южная в мире тюрьма, и сюда ссылали бандитов и убийц. Но доброжелательное население, суровая природа и нелёгкая жизнь уравнивали всех. Через полвека тюрьму закрыли, заключённых перевели на материк, а здание отдали базе военных моряков. С неё отец Карлоса, не дождавшись рождения сына, отплыл на крейсере «Генерал Бельграно», потопленном английской подводной лодкой в войне за Мальвины.
— Может, ты кого-нибудь боишься? — сменил тон полицейский.
Карлос никого не боялся. Его предками были пираты и моряки, а по материнской линии — конкистадоры, индейцы и даже бежавший из ушуайской тюрьмы русский анархист. Но, несмотря на романтичную родословную, он рос без отца и с раннего возраста начал подрабатывать персональным гидом у туристов из англоязычных стран. Население удваивалось за счёт гостей города, привлечённых красотой природы и близостью Антарктиды. Работы желающим всегда хватало. Но слишком щедрой платой не стоило хвастать в полиции, особенно когда тебя подозревали в ограблении.
— Ладно, не хочешь говорить со мной — поговори с другими, — проворчал лейтенант. — Ты становишься популярным.
В комнату вошло двое мужчин. Один из них явно прилетел из Буэнос-Айреса, а второй, несмотря на хороший испанский, из штатов.
— О чём с тобой беседовал Томсон? — спросил столичный.
Карлос успел перехватить недовольный взгляд янки, скользнувший по коллеге. «Значит, фамилия Тома — Томсон. Неужели он — автор книги?»
— Интересовался историей города.
— И всё?
— Всё. — «Щас! Выложу, что Томсон, расспрашивал про родителей».
— Ты заходил к приезжему в номер?
— Да, один раз, в день преступления.
— А зачем?
— Покупки помог донести. — «Совместный обед и непомерную зарплату можно опустить. Ну, хорошо, теперь я знаю, он разоблачает секреты войны. А я, какими сведениями его снабдил?»
— Ничего интересного не заметил?
— Ничего. — «Кроме фотографии Томсона на борту эсминца «Шеффилд» в качестве закладки к книге «Ядерное оружие в Фолклендской войне».
— А может он к тебе приставал?
— Да я бы его...
— Что? Ножом ударил? — предположил столичный следователь.
— Конечно, нет, — неожиданно возразил американец, — сила удара выдаёт взрослого человека, хотя... мускулы у парнишки уже не детские...
— Ты в номере Томсона случайно не порезался? Из носа кровь не шла? — спросил аргентинец.
— Нет, а что в номере следы крови не только мистера Томсона?
— А ты неглуп. Верно, — отметил американский специалист. — Поэтому возьмём у тебя кровь на анализ, и — свободен... пока.
Мать поджидала его у выхода, приложив платок к лицу. При сильном волнении у неё всегда открывалось кровотечение из носа
— Пойдём, — она взяла его под руку словно взрослого. — Хорхе рассказал мне, что Том приехал.
— Вы знакомы с ним?!
— До войны мы все дружили, и твой отец, и Хорхе, и Том, и я. Вместе курили и вместе хипповали.
«Судя по книгам и фильмам, это означает гораздо большее, чем просто курить... Не удивительно, что Томсон всучил мне кучу денег».
— А в войну оказались врагами. Том только на словах поддерживал свободу и социализм. Болтунам везёт. Он выжил, хотя корабль его потонул. Разве есть справедливость на свете, mi amar?
«Недаром ей безумно нравится Кармен. И в генах её дрожит от ярости наследие анархиста. Но она не подозревает, что Том не предавал друзей, что сражался, не с оружием, а с пером в руке! О, мой бог, я, кажется, знаю, что показало бы сравнение моей крови с каждым образцом из номера, но на близкое родство они проверять не станут! Недаром вырез на его правом ухе выглядит ужасно знакомым. Достаточно лишь в зеркало на себя взглянуть. Интересно, а Хорхе мне кто, двоюродный папа?»
— Ну, и задачу нам задали эти младенцы! Ведь формально они провалили все тесты, — сказал Первый.
— Я не стану делать спорных выводов в совершенно неоднозначных условиях, — добавил Второй. — Эксперимент оказался скрытым не только для них, но и для нас. Моего расширенного интеллекта тут не хватает.
— Три разума хорошо, а референдум — лучше, — подытожил Третий.
Астронавты не спеша заняли места в своём удобном корабле, вывернули пространство наизнанку и помчались назад по его туннелям.
Земля продолжала своё обычное вращение вокруг Солнца. В местах, где ещё недавно проходил скрытый эксперимент, заступили на дежурство новые утро, день и ночь. Незаметные ни для кого из глубины вселенной появились невидимые лучи. Они обвили солнечную систему, как праща снаряд. Раз! И Солнце вместе с Землёй и другими планетами уже неслось в объятия Содружества, к центру галактики, кажущемуся отсюда невообразимым краем света.
Ф. Лист © 2011
Обсудить на форуме |
|
