|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Феерическая авантюра Игорь Колпаков © 2016 Как размножаются боги Космический кораблик тихо шуршал двигателями. Колонизация обитаемой планеты началась с совершенно секретной экспедиции. Там жили люди, а сама она очень напоминала Землю, хоть и находилась далеко. На эту планету собирались переселиться с загаженной и осточертевшей Земли те, кто из-за количества денег считал себя элитой, достойной лучшего. Чтобы господам переселенцам не потерять привычный комфорт и получить готовый обслуживающий персонал, нужно было подготовить местных жителей к прибытию любимых и долгожданных богов.
Экспедиция была настолько секретной, что, даже обсуждая её на кухне, все прикладывали палец к губам: «Тс-с-с, это государственная тайна!»
Промыть мозги аборигенам отправились трое коллег: специалист по языкам Майк, с историком и ксенобиологом Мишель, которая по совместительству приходилась Майку супругой, и крупный военный специалист Рон. Коллеги соображали на троих, сидя в кубрике с пивными кружками и разбираясь в туземной словесности. Майк читал вслух:
— ...а название планеты переводится, как «Куча органических удобрений».
Рон хмыкнул, Мишель промолчала.
— Да, коллеги! — воодушевлённо продолжил Майк, — в их языке пятьдесят букв, есть заимствованные слова...
— Много букв, — поставив кружку, оборвал Рон. — Язык мы учили, только не пойму, как на нём разговаривать, что ни фраза, то бред какой-то...
— Так я ж о чём! — сказал Майк, подняв палец. — У них почти весь язык иносказательный. Земля, например, кормилица, чтобы получить богатый урожай, её надо удобрять. Стало быть, чем больше куча навоза, тем лучше, отсюда и название.
— Стало быть, «Земля», — с улыбкой обронила Мишель.
— Стало быть, «Куча», — ехидно произнёс Рон и буркнул в конце: — Если за каждой фразой будет такой пласт, я рехнусь через день.
Разговаривать дальше решили только на местном языке, чтобы приучить мозги на нём думать.
***
В кубрик вошёл молодой пилот Ганс, учившийся, но заваливавший сессию за сессией. Его отправили в экспедицию замаливать учебные грехи.
— Здрасьте вам! — раскланялся пилот. — А что это вы тут делаете?
Рон проворчал:
— Иди, мальчик, не мешай.
— Да ладно, ладно, — с ухмылкой ответил Ганс. — Пошутил я.
— У тебя реальных вылетов сколько? — спросил Рон, глядя на молодость пилота.
— Два! — глядя ему прямо в глаза, ответил Ганс. Но, встретив ехидный взгляд, потупился и уточнил: — Вместе с этим.
Затянувшаяся пауза вынудила пилота покинуть кубрик.
— А ты знал, кто нас повезёт? — удивлённо спросила Мишель супруга.
— Знал, что отправят молодого, — смущённо ответил Майк, — Но не знал, какого.
— «Какого» хрена или «какого» пилота? — поддел его Рон.
Майк сконфуженно поднялся и, чтобы сгладить глупость ситуации, демонстративно подёргал закреплённые на стенах контейнеры со скарбом.
Коллеги везли много: медикаменты, маскарадные костюмы, много странных на первый взгляд вещей, вроде каминных поленьев и огнетушителей, и даже куриные яйца в инкубаторе. Для религии нужны чудеса. Само учение собрали из разных земных догм: главный бог един, ближних следует любить, обидчиков прощать, а в грехах каяться. За это сулились знания, за которые туземцам не грех и раскошелиться. О деньгах или товарном производстве на Куче ничего известно не было, но богов вполне устраивали лояльность, рабочая сила и подношения в виде провианта.
Крупный в буквальном смысле специалист Рон собирался изображать пастора: к его огромному брюху отлично подходила ряса. Роли Майка и Мишель должны были определиться по прибытии. Ну, а углекислотный огнетушитель помог бы в нужный момент появиться в клубах дыма, рвануть одежду на груди и рявкнуть: «Я чёрный плащ!»
***
— Земля! — ткнув пальцем в иллюминатор, радостно произнёс Майк.
Остальные бросились смотреть. В этот момент корабль тряхнуло так, словно юный пилот перепутал педали. Часть контейнеров сорвалась со стен и с грохотом упала, рассыпав содержимое.
— Не дрова везёшь, пацан! — крикнул Рон, подбирая поленья, а остальные улыбнулись. Из инкубатора предательски потекло. Мишель с воплями открыла его, четверть яиц была разбита.
— Ч-чёрт, — выругался Рон. — Отлетались птички.
— Давайте хотя бы часть пожарим, — предложила Мишель. — Не выбрасывать же.
— Ты не путай божий дар с яичницей, — выдал Майк, а на его физиономии отпечаталась гордость за удачную фразу.
Рон вызвал пилота по внутренней связи:
— Шлюпку дашь для разведки, шофёр хренов?
— П-простите, — отозвался Ганс. — Не надо, сядем все, я уже вижу, куда.
Планета напоминала старушку Землю: огромный зелёный континент в океане, на юге изрезанный реками и небольшими морями, а на севере имеющий снежную шапку. От южных морей до полярного края раскинулись вполне земные леса и поля. То ли от пейзажа, то ли ещё от чего у членов команды потекли слёзы ностальгии.
— Может, вытравить отсюда туземцев и просто поселиться? — пробормотал Рон. — Место-то какое, красотища, твою мать!
***
Они садились на поляну посреди леса километрах в трёх от большой деревни. Ганс старался, как мог, но корабль всё же ударился, угодив парой стоек в огромную лужу, а другой парой встав на каменную глыбу и накренившись.
— Если он ещё хоть пару яиц разбил, — проворчал Рон, — то я знаю, где взять запасные.
Мишель покраснела.
Коллеги открыли люк. Из опыта предыдущих подобных визитов они знали: любопытные местные доберутся до них через день-два. Ганс пробудет с коллегами до установки контакта и, если всё пойдёт по плану, улетит обратно на Землю.
Мишель расставила по периметру ростки будущих стен дома, пола, мебели и полила их из лужи. С мерзким чавканьем наружу полезли листы пластика, из одного ростка повалил дым. Мишель вскрикнула и добавила ростку воды. Ганс грустно вздохнул.
— Капитан, капитан, улыбнитесь! — напевала Мишель, продолжая строительство.
Дом рос вокруг корабля, из каменюки решили сделать печку, по окрестным деревьям развесили датчики. Закончив далеко за полночь, все завалились спать под чириканье ночных пташек.
Сутки здесь равнялись земным, поэтому проблем с ритмом у команды не возникло. Проспали почти до полудня.
— Никого нет, — потягиваясь, произнёс Майк, обращаясь к Рону. — Может, мы переоценили их любопытство?
— Погоди, придут, — растянуто, сквозь зевоту ответил Рон. — Не поверю, чтобы колхозники, увидев упавшую звезду, не сходили к ней поживиться.
Единственная дама в экспедиции встала готовить завтрак. Через час вокруг богато накрытого консервами стола собрались все четверо.
— И под каждым ей кустом был готов и стол... — начал Майк. Осёкшись, он продолжил: — Хлипковат пластик-то. Стол шатается, стулья гнутся, не свалиться бы!
— Каков стол, таков и стул, — хмыкнул Рон. — Не переживай, сортир крепче, я уже проверил.
Пискнул датчик, четыре пары глаз уставились на экраны.
— Первый пошёл! — обрадовался Майк. — Сейчас приближу... — он покрутил рукоятку.
— Паца-ан, — разочарованно протянул Рон.
— А ты кого ждал? — ехидно спросил Майк, жуя. — Учёных в мантии?
***
Рон и Майк напялили маскарадные костюмы, чтобы выглядеть дико, но симпатично. Паренёк с виду лет десяти тихонько шёл по лесу. Майк кивнул Рону и громовым голосом произнёс из-за развесистой яблони заготовленную фразу:
— Человек, стой!
Парень остановился и застыл, озираясь. Рон сказал из-за соседнего дерева:
— Башкой не верти!
У пацана отвисла челюсть, но он не испугался, а напротив, смотрел с явным любопытством.
— Ты кто и зачем явился сюда? — продолжил допрос Майк, старательно копируя голоса плохих персонажей детских сказок.
— Ва... Ва... Ваня я, — пролепетал пацан. — Мне с—с—он приснил... — он вытер под носом и закончил фразу: — ся, и днём сбылось. Небеса разверзлись, до Кучи прилетел Перун...
Пару минут он нёс околесицу, в которой переплелись языческие персонажи с земными байками, мифами и религиями. Майк мысленно перебирал варианты сценариев, Рон его опередил:
— Что ты хочешь? Помощи? Совета? Проси!
— А вы кто? — спросил Ваня после паузы.
— Мы посланники Единого, — произнёс Рон максимально торжественно. — А кто ты, осмелившийся явиться сюда?
— Я вас не вижу, — заявил пацан, и в его голосе прорезалось нетерпение.
— Умрёт всякий неготовый, кто увидит посланников, — с завыванием сказал Рон из-за дерева.
— Я знаю, — ответил Ваня. Майк чуть не поперхнулся, а парень продолжил: — Но я готов, честно-честно.
Всхлипывая, он начал рассказывать про свою семью и соседей. Причина слёз была ожидаемой: деревня болела и вымирала. Знахари не помогали, лекарств не было, оставалось молиться, но молитвы не помогали тоже. Пацану приснился вещий сон о драконе с неба, а когда вечером прилетели коллеги, мать с сестрой вытолкали его за ворота разузнать, что там, и попросить помощи.
— Я знал, что небеса пошлют нам спасение, — продолжал парень. — Я усердно молюсь... — он помолчал и добавил: — Когда не забываю.
— Мы передадим твою просьбу, человек! — торжественно провозгласил Рон. — Приходи сюда сегодня после заката.
— ОКей, — согласился Ваня, а Майк опять чуть не поперхнулся.
Пацан вприпрыжку побежал домой, насколько припрыжка возможна в захламленном лесу. Коллеги дождались, пока он скроется, и побрели восвояси.
— Между прочим, — раздражённо бросил Рон, — спец по языкам — ты! А я почти весь контакт на себе вынес.
— Зато я кое-что заметил, — улыбнулся Майк.
Он пересказал Майку совпадения имён и сюжетов. Домой вошли молча.
— Можно поздравить? — фальшиво улыбнулся Ганс. — Контакт установлен, и я...
— Проваливай! — раздражённо выдал ему Рон.
Пилот убежал собираться.
— Зачем ты так? — спросил Майк. — Это ж мы тут в командировке, а у него работа стоит. Волка ноги кормят, а пилота...
Корабль стартовал. Ганс клялся, что будет аккуратен, но, убирая стойки, зацепил дом, и кастрюля борща, который любовно готовила Мишель к возвращению контактёров, со звоном упала, разлившись на пол и распространив божественный аромат.
— К-козёл, — не удержалась Мишель, вытирая пол. — Ладно, садитесь, я бутербродов нарежу, и рассказывайте.
Рон схватил кастрюлю и допил остатки:
— Мишель, ты не влюбилась случаем?
Майк подозрительно посмотрел на неё, а потом на Рона. Мишель глянула на спрашивающего с явным вопросом. Рон уточнил:
— Соли переборщила.
— Что? — не поняла Мишель.
— Борщ пересолила, говорю, — продолжил Рон. — Соли переборщила.
Коллеги улыбнулись красивому каламбуру, а Мишель добавила:
— Я повторяю свой вопрос относительно контакта.
— Всё просто, — сказал Майк. — В деревне эпидемия, народ мрёт, нужна помощь. Пацан увидел сон и прибежал, вот, кандидат на роль избранника у нас есть.
Мишель странно на него посмотрела и промолчала. Майк продолжил:
— Завтра пастор и целитель пойдут в деревню сеять разумное, доброе, вечное.
***
К вечеру Рон и Майк приготовились встретить избранника. Стемнело, но пацан не приходил.
— Ничего не понимаю, — выдавил Майк.
Рон тихонько поддакнул:
— Аналогично.
Всю ночь датчики молчали, но коллегам было не до сна, тревожным выдался и утренний завтрак. Действовать решили по сценарию, и из леса в сторону деревни вышел седовласый старик-целитель с палкой, а с ним неспешно переваливался поп в рясе. Рон в роли попа тащил чемодан лекарств и прочих причиндалов. Разумеется, оба были вооружены, а запасливый Майк сунул ещё и огнетушитель.
Деревня напоминала средневековую российскую глубинку: бревенчатые хаты, с виду не сказать, чтобы совсем бедные. Стёкол не было, сквозь открытые окна виднелись внутренности изб. Животных не было видно, хотя сильно ощущался запах навоза. Также нигде не стояли повозки, телеги или хоть что-нибудь на колёсах. Плетни из хвороста огораживали участки соток по десять. Часто встречались яблоневые деревья, увешанные плодами.
Откуда-то из-за холмика, похожего на погреб, раздался истошный девичий визг, что-то деревянно загремело.
— Вот, местная сигнализация сработала, — хмыкнул поп.
Они миновали с полсотни изб и не встретили ни одного человека.
— Планета невидимых вегетарианцев-пешеходов! — проворчал Рон. — Вымерли все, что ли?
Словно ему в ответ из-за угла выбежал самый обыкновенный кролик, серый, пушистый с длинными ушками. За ним выскочили мультяшного вида дед с бабкой, одетые в яркие цветастые тряпки. Дед был обут в лапти, а ноги бабки оказались обмотаны тряпьём и обвязаны верёвкой. Увидев попа с лекарем, бабка истошно завопила, подхватила юбки и понеслась прочь, посрамляя прытью легкоатлетов. Дед изобразил в воздухе непонятный жест, прокричал: «Чур меня, рассыпься!» и удивлённо вытаращился, убедившись, что гости рассыпаться не собираются.
Ситуацию спас кролик, он неспешно подполз к Рону. Огромный поп накрыл его рясой, поднял за уши и протянул деду. Что при этом надо говорить, он не знал, поэтому просто слегка кивнул в знак признания.
Дед ловко ухватил кроля за шкирку и произнёс, чуть шепелявя:
— Благодарю, владыка! Как тебя посылать?
Чуть не заржав, но вспомнив, что нынче он — священник, Рон торжественно произнёс:
— Я посланник Единого, так и посылай, — последним словом он решил подыграть деду.
— А куда? — ещё нелепее произнёс дед.
— За Кудыкины горы, — эхом отозвался Майк и продолжил: — Скажи-ка, дедушка, а где нынче все люди?
— Кто не в поле, те в церкви, — ответил дед и махнул рукой, указывая направление. — Судилище сегодня.
Сочтя аудиенцию оконченной, он развернулся и, таща смирившегося кролика, резвой походкой направился прочь.
***
Церковь оказалась огромной деревянной хибарой с восьмилучевой снежинкой, напоминающей символ Перуна, на островерхой крыше, массивными закрытыми дверями и путеводной звездой над ними.
Майк подошёл к двери и взялся за тяжёлое металлическое кольцо, торчащее из выкованной львиной пасти. Обалдев, он показал на эти железяки Рону:
— Видал?
Рон промолчал.
Майк прислонил ухо к двери, внутри кто-то говорил резким высоким голосом. Смысла фраз слышно не было, но, раз дед назвал это «судилищем», внутри явно не председатель колхоза раздавал премии.
Майк потянул дверь за кольцо и взмахом головы показал Рону следовать позади.
На них обрушился резкий запах потных немытых тел, горелого сала и костра. В глубине торчал столб, к которому кто-то был привязан. Рядом стояла огромная деревянная бочка. Народу в церкви было человек под сотню, все стояли, держась за руки, и смотрели в сторону столба. Рядом с ним располагался толстенный жрец в тёмной мантии и два его помощника, державшие свечи. На вошедших никто не обратил внимания.
— Отрекайся, змеёныш! — рявкнул жрец, ткнув горящим факелом в лицо привязанному.
Раздалось хныканье, коллеги узнали по голосу своего юного гостя. Рон рванулся вперёд, но Майк ухватил его за рукав. Они встали сзади жреца примерно в пяти метрах от столба.
— Именем Перуна отступник, уверовавший чёрт знает, во что, приговаривается... — Жрец сделал театральную паузу. Толпа выдохнула:
— К смерти!
— Славься, Перун, ум, честь и совесть нашей эпохи! — продолжил жрец, явно получавший кайф.
Люди стояли понурой толпой и освобождать пацана не пытались.
— Зови своих! — визгливо крикнул из толпы старушечий голос.
— Посланники Единого, — пробормотал Иван и добавил совсем тихо и отрешённо: — Спасите меня, что ли...
— Приговор приводится в исполнение, — оборвал жрец. — Кольцо всевластья мне!
К нему подскочили помощники с колечком на маленькой подушке. Жрец напялил его на руку и собрался ткнуть факелом в тлеющую кучу дров у ног привязанного. Рон по знаку Майка плавно вытащил из чемодана огнетушитель и направил раструб через головы стоящих в сторону ног Ивана. Как только жрец замахнулся факелом, Майк громким голосом произнёс:
— Избранник, мы пришли, чтобы спасти тебя!
Одновременно Рон нажал на гашетку. Плотный белый дым окутал ноги паренька, потушив костёр и факел жреца, двое помощников побросали свечи. Майк добавлял эффекта:
— Гасите огни и бросайте, иначе будете заморожены навеки!
В соответствии с законами физики углекислота покрыла дрова и пол хлопьями снега, снизу ощутимо повеяло холодом. Эффект был, как от разорвавшейся бомбы: люди завизжали, кто-то рванулся к двери, кого-то в потёмках затоптали. В суматохе Рон подскочил к жрецу, сбил крышку с бочки и коротко приказал:
— Лезь!
Неуклюжий жрец попытался вскарабкаться в бочку, но это гимнастическое упражнение ему оказалось не под силу. Рон повалил бочку на бок, выплеснув святую воду прямо на углекислый снег. Повинуясь всё той же физике, вода мгновенно замёрзла. Любопытство, которое удерживало оставшихся крестьян, мгновенно уступило страху, и с жуткими воплями люди бросились к выходу. Жрец нехотя залез в бочку, изнутри донеслось:
— Замуровали, демоны!
Поймав восторженно-испуганный взгляд привязанного, наблюдавшего экзекуцию пацана, Майк демонстративно пнул бочку и плюнул на неё.
Рон вытащил блестящий нож, и через минуту Иван был вынесен на белый свет.
***
Майк пытался разговорить Ваню, но тот лишь заикался, падал на колени и принимался исступлённо молиться. Коллеги ощутили небольшую оскомину.
— Вань, ты прекращай уже на колени бухаться, — старательно изображая веселье, произнёс Майк.
— Не вели казнить, владыка, но не признаю я тебя! — торжественно ответил пацан и дёрнулся уже снова шмякнуться, но одумался и лишь присел, скрестив ноги.
— Ты — избранный, — добавил Рон. — Не запоминай лица, их у нас много.
В глазах паренька мелькнуло согласие:
— У богов тысяча лиц, — профилософствовал он и продолжил: — Как вас посылать?
Заминка была секундной, но Майк быстро нашёлся:
— Мы не говорим имён. Я Целитель, а он, — Майк показал на Рона, — Пастор. Можно просто Владыка.
Диалог в таком духе продолжался несколько минут.
— Веди нас к своим больным! — велел Целитель.
— Да в любой дом заходите, народ... — начал Ваня.
— Нам не нужен народ, нам нужен ты, — продолжал разглагольствовать Майк. — Не народ воззвал к нам, не народ просил помощи. Но народ осудил и чуть не покарал тебя!
— Меня схватили не люди народа, а слуги Перуна, — возразил Иван.
На лице Майка отразилось безмолвное: «О!»
— Веди! — снова повелел Целитель.
Семья Ивана жила на самом краю деревни. Он сам, старшая сестра и мать — вот и всё семейство. Отец недавно умер (Майк силился понять, отчего), поэтому всем приходилось работать от зари до зари, отдавая почти весь урожай жрецам в качестве платы за молитвы от напастей.
— На чём пашете? — спросил его Целитель, пока они шли по деревне.
— На земле, — как очевидный факт, ответил Иван. — И сеем на ней же.
Рон сплюнул.
— Плуг сами таскаете? — пытался Майк вспомнить названия крестьянской утвари. — Соху? Борону?
— Сами, — сделал Иван вид, что понял все слова. — Но ничего не таскаем, а копаем лопатой.
***
Ваня попросил коллег подождать у забора, а сам побежал в дом. Семья избранника жила беднее соседей: изба, как и многие, была некрашеной, но в отличие от соседских, где имелся хоть намёк на резьбу вокруг окон, дом напоминал огромный ящик со слегка покатой крышей. Двор порос травой. Приметив поленницу дров, Майк улыбнулся, подумав, что старинная скороговорка пришлась бы к месту.
Раздался чей-то взвизг и глухой стук, после чего к забору вышел Иван, а с ним пожилая крестьянка в жутком платье, напоминавшем мешок с дырками, спереди которого висел лоскут другого мешка — фартук. Увидев гостей в шикарной по местным меркам одежде с недосягаемо холёной рожей, крестьянка упала на колени.
— Мама, это посланники! Посланники, это мама! — радостно провозгласил пацан.
Она поднялась, и жестом пригласила всех в дом.
В избе царил полумрак, и сильно воняло дымом. Дом состоял из одной комнаты, вход в которую был и выходом наружу без сеней или прихожей. В углу на глиняном полу горел костёр, а дым выходил прямо в окна. В костре стоял глиняный котёл, откуда ароматно пахло варёным мясом.
Два бревна, прикрытые соломой, служили кроватью, таких лежбищ обнаружилось четыре штуки. На ближайшей к костру импровизированной тахте стонала молодая женщина. В избе имелся и стол: четыре чурбака, накрытых досками, поверх которых лежала скатерть из мешковины. На столе стояли четыре деревянные миски довольно искусной работы с деревянными же ложками.
— Прошу к столу, владыки, — глядя снизу вверх произнесла хозяйка, отобедаем, чем Перун послал.
— Простите, как к вам обращаться? — вежливо спросил Майк.
Крестьянка отпрыгнула к костру и крикнула:
— Чур! Не смей в избе ни в кого обращаться, кто бы ты ни был!
— Как вас посылать? — исправил положение Майк. — Простите нас, мы издалека прилетели (на последнем слове выражение лица хозяйки смягчилось), ещё не знаем многих местных слов.
— Фёкла я, — смягчившись произнесла хозяйка.
— Скажите, Фёклая, а... — начал Рон.
— Боги на «ты» говорят, — оборвала хозяйка. — И не «Фёклая», а просто тётя Фёкла.
Рон покраснел, насколько это было возможно в полутёмной хате, и глянул на Ивана. Пацан спас ситуацию:
— Целитель, спаси мою сестру, она умирает! — звонко произнёс он.
Майк протиснулся к лежащей. Больная оказалась красивой девушкой с грязными светлыми волосами и весьма аппетитными формами. Образ портил мутный взгляд карих глаз и общая телесная неопрятность.
— Дайте воды, — велел Целитель.
Иван выскочил из хаты и вернулся с металлическим ведёрком, Майк и Рон переглянулись. Вымыв руки, Целитель взял одну из тряпок, укрывавших больную, намочил и протёр ей лицо, шею, руки. Даже на ощупь он понял, что температура зашкаливает.
— Не подглядывайте! — велел он, открывая чемодан. Майк вытащил шприц с антибиотиком, перевернул больную на живот и аккуратно всадил лекарство ей в одну из модельных округлостей. Больная охнула.
— Вот и всё, — доложил Целитель, — можешь поворачиваться.
— Люба, вставай, — робко начала Фёкла.
— Но-но, не так быстро, — с улыбкой сказал Майк. — Лекарство подействует через час.
— Прошу к столу, владыки, — с натянутой улыбкой выдавила хозяйка. — Дочь, а ты вставай, когда сможешь.
Гости уселись на лавку, до стола предстояло дотягиваться. Хозяйка, обхватив котёл тряпкой, водрузила его перед всеми, рядом поставила плошку с горчицей.
***
Тушёная крольчатина с какими-то травами получилась на славу. Иван грыз косточки, плюхая их в горчицу и приговаривая: «Мя-а-асушко, омномном». Внезапно он схватился за губу:
— Ой, язык прикусил!
— Сколько раз говорила, — ворчливо посетовала Фёкла, — не ляпай много горчицы на мясо! Ляпнешь лишнего — без языка останешься!
— А другие звери здесь водятся? — обсасывая кроличью ножку, спросил Рон, пытаясь поддержать беседу.
— В лесу лисы водятся, — откликнулся Иван.
— Я имею в виду, у себя в сарае кроме кроликов держите кого-нибудь? — уточнил Пастор.
Видимо, дефекты перевода и недостаток знаний устной речи сказывались, Фёкла странно посмотрела на сына, он пожал плечами. Ответила Люба с кровати:
— Никого мы у себя не держим, а в сарае только кролики бывают.
Её голос был ещё слабым, но чувствовалось, организм шёл на поправку семимильными шагами. Майк вопросительно промычал с набитым ртом. Фёкла ответила:
— Кролики — это же не только ценный мех, но и три-четыре килограмма мяса. А с других какой прок?
Рон понял, в какое место сценария они попали. Вытерев жирные руки носовым платком, он торжественно произнёс:
— Благодарю тебя, хозяйка, за угощение! Дарую знаний от Всевышнего. Пусть сегодня после заката к нам придёт Иван, мы с Целителем подарим вам домашних птиц!
Майк поклонился в пояс и произнёс:
— Сегодня к вечеру твоя дочь сможет ходить, смеяться и жить, как прежде.
Владыке кланяться не пристало, он молча выслушал речь Майка, после чего оба вышли.
***
Мишель изнывала от любопытства. По сравнению с Фёклиной домашней стряпнёй праздничный стол из настоящих консервов, несмотря на старательные женские руки, не котировался.
— Одного не пойму, — недоумённо говорил Майк, ковыряясь в тарелке, — откуда столько совпадений?
Его жена подняла вопросительный взгляд.
— Имена, жизнь, утварь — словно русскую деревню натянули на европейское средневековье, — продолжал Целитель.
Мишель не выдержала:
— А что с утварью? Что едят и из чего?
— Кроликов разводят, — вытаскивая из банки кусок мяса, ответил Майк. — В керамике готовят, деревом из дерева едят, и это ещё полбеды...
Напрашивалось продолжение, и Целитель сказал, прожевав:
— А вот оцинкованное ведро и медная ручка на двери — беда.
Майк достал инкубатор. Из половины яиц вылупились симпатичные цыплята, а половина остались непроклюнутыми.
***
Пацан не подвёл. Сразу после заката он появился на мониторах, неся в руке странный светильник.
— Ведро, говоришь, оцинкованное? — непонятным голосом произнесла Мишель.
Ивана встретили и пригласили в дом. Мишель расстаралась: нарезала бутербродов, накрыла сыром и разогрела в микроволновке, чай она разлила в изящные пластиковые чашки. Все ждали культурного шока у деревенского парня, но, на удивление коллег, он спокойно плюхнулся на пластиковый стул, взял бутерброд и начал радостно жевать.
— Вань, — ласково сказала Мишель, — тебя ничего не удивляет?
Иван поозирался по сторонам, его взгляд скользнул по столу, стенам, чуть-чуть задержался на микроволновке, и вопросительно глянул на Мишель. В качестве ответа он выдал фразу, от которой у жены Майка из рук вывалился бутерброд, а челюсть отвисла:
— Как тебя послать, матушка?
— Матушка и есть, — быстро вставил Майк.
— Ты... где-то видел уже такие штуки? — спросил Рон, показывая на самовар и микроволновку.
— Самогонный аппарат видел, — сказал Ваня, кивнув в сторону самовара.
— А что у тебя за светильник? — спросил Рон. — Можно посмотреть?
Иван передал ему склянку, внутри которой горело густое масло, а наружу торчал маленький нитяной фитилёк. Ощутимо пахло бензином. Пацан сопроводил передачу лекцией:
— Это адское пламя, слуги Перуна умеют укрощать его, а мы пользуемся.
Совершенно обалдевшие коллеги не знали, что и думать. Майк указал на микроволновку и спросил:
— А это?
— Адская печь, — обыденно сказал Иван. — У нас в церкви раньше стояла такая, но потом дьявольская сила закончилась, и её выбросили. Вы тоже можете повелевать разными силами? — спросил он скорее утвердительно. — Я видел, как вы святую воду заморозили.
— Единый может гораздо больше, — сказала Мишель. — Будешь с нами, и ты тоже сможешь многое.
Рон ошалело посмотрел на Майка, тот глянул на жену, но Мишель не останавливалась:
— Будешь здоров, твои родные будут здоровы, все твои друзья будут здоровы.
— А после жизни я смогу быть в вечном блаженстве? — перебил её пацан.
— Ты можешь счастливо жить и быть в блаженстве, — ответила Матушка, глядя прямо на него. — Я скажу больше: для этого даже не нужно умирать.
— Й-йес! — воскликнул Иван, сделав рукой совершенно земной жест.
— Кушай, сынок, — по-матерински произнесла Мишель и дёрнулась погладить пацана по голове. — Целитель, принеси-ка райских пташек. Одарим избранника.
Десять пищащих жёлтеньких шариков привели Ивана в восторг.
Ещё с час длился странный разговор. Майк и Рон изображали молчаливую мебель, а Мишель совсем прониклась материнством. Вслед за бутербродами на столе оказались разогретые мясные консервы, после чая — кофе. Пацан всё это жевал с аппетитом и без малейшего намёка на удивление. Сытого и радостного Ивана, несущего одной рукой клетку, а другой — мешок с кормом, Пастор и Целитель вызвались проводить по лесу.
Вернулись они хмурые и молчаливые. Майк нарушил тишину:
— Скажи-ка, дорогая, что за цирк тут сейчас был?
— Встреча святого семейства, — улыбаясь, произнесла Мишель и с кошачьей грацией улеглась на плечи мужу.
— Ты что-то поняла, до чего мы не допёрли? — грубо спросил Рон.
— Конечно, великий воин, — загадочно ответила она. — Всё просто, как табуретка: мы здесь не первые.
***
Сценарий правили по ходу пьесы. Нужно было не только спасти полдеревни, но и опрокинуть власть слуг Перуна, узнав, кто те сами такие.
— Мы же полкосмоса избороздили, — ухмыляясь, говорил Рон, — а таких цивилизаций не встречали, ведь явно с Земли они. Причём, не просто с Земли, а точно из России!
— Видимо, они из другой половины космоса, — ответил ему Майк и продолжил: — Кстати, может, не будем власти опускать, а подружимся?
— Когда тебя бьют по морде, а потом приходят дружиться, ты что делаешь? — ехидно спросил Рон.
— Бью по морде, — сокрушённо сказал Майк.
Два дня коллеги занимались собирательством: хотелось приучить организм к местной органике. Рон изловил десяток лягушек и притащил их в ведёрке домой.
— Зачем? — поразилась Мишель.
— Жрать буду, — прямо ответил Рон и посетовал: — Белка нормального не хватает.
— Грибов тебе не хватает! — возразил вошедший Майк, демонстрируя полведра отборных боровиков.
— Пируем! — воскликнул Рон, потирая руки. В это время пискнул индикатор.
— По местам! — крикнул Майк. — Уберите вёдра!
— А я? — растерялась Мишель.
— Место женщины на кухне, — быстро бросил Рон и кивнул Майку: — Напяливай шмотки, пойдём встречать.
Мишель сунула Пастору какую-то книгу — читать вслух, пока её супруг займётся целительством.
К давешней яблоне подошёл Иван, таща корзину, а с ним паренёк чуть помладше.
— О, владыки! — начал Ваня с торжественностью в голосе, пацан рядом упал на колени. Майк и Рон вышли из-за дерева.
— Люди с планеты Куча, мы рады видеть вас! — провозгласил Майк. — Мы сделаем вас счастливыми!
В этот момент с земли вскочил второй гость, подбежал и обнял Рона, потерявшего дар речи.
— Это Вася, мой друг, — представил его Ваня. — У него тоже беда в доме...
Целитель и Пастор переглянулись. Вася взял у Ивана корзину и протянул Рону:
— Вот, это тебе.
Из корзины доносилось кваканье.
— Зачем? — удивился Рон.
— Мы жертвуем посланникам Единого наши подношения, — отчеканил Василий.
— Ждите здесь! — велел Рон.
Мишель охнула, когда в ведёрко с лягушками полетело ещё два десятка амфибий.
— Свари-ка, мать, из них тушёнки, — посоветовал Рон.
***
Семья Василия обитала в самом центре деревни. Глядя на металлическую ручку с пружинным замком, Рон произнёс тихонько:
— Да чтоб я сдох...
В довершение издевательства ручка была прикручена к двери шурупами—саморезами. Дед, бабка, мать, отец и трое детей вповалку лежали на дощато-брусчатой террасе и стонали, не выказывая ни малейшего почтения вошедшим. Запах немытых тел показывал, что с гигиеной здесь беда.
— Желаю здравствовать! — изобразил приветствие Майк.
Вася нетерпеливо дёрнул его за рукав и произнёс шёпотом:
— Здравствовать не получится, они все больны.
Рон вытащил толстую книгу, воздел глаза к потолку и принялся с выражением читать. На втором предложении он закашлялся, но удержался и продолжил:
— А для придания целебных свойств, надобно добавить оливкового масла, настоянного на толчёном имбире и базилике.
Целитель посмотрел на обложку, это была «Книга о вкусной и здоровой пище». «Вот тебе за место женщины на кухне!» — мстительно подумал он и не удержался от улыбки.
Майк жестом подозвал Василия, велел ему называть очередного исцеляемого, всаживал тому в ягодицу дозу лекарства и сопровождал фразой: «Волею Единого исцеляется хороший человек», — и произносил имя. Как и родные Ивана, члены Васиной семьи имели старинные русские имена: Феврония, Данила, Гаврила и так далее.
— Теперь ты! — указал Целитель на самого Васю.
Тот отшатнулся и произнёс в ужасе:
— Я здоров, Владыка!
— Владыка учёную книгу читает, — поправил его Майк. — Я Целитель, а ты больной, просто недообследованный.
Вася молча приспустил штанину.
— Через час все будут здоровы и смогут встать, — сообщил Майк.
Вася грохнулся на колени.
— Как тебя благодарить, Целитель? — робко произнёс Василий. Только сейчас Майк заметил сжавшегося в углу Ваню.
— Ты уже отблагодарил, посланники будут сыты и довольны! — радостно произнёс Майк и добавил в адрес Ивана: — А вот ты иди сюда!
Через полминуты, невзирая на протест, Ваня был пролечен и гарантированно спасён от заразы.
— Посыпать готовое блюдо зеленью и подавать на стол горячим! — с завыванием произнёс Рон завершающую фразу, после чего захлопнул книгу и вопросительно посмотрел на Майка.
— Мир этому дому, — с поклоном произнёс Майк, обращаясь к Васе. — Благодарите Единого!
***
За три дня весть о чудесном исцелении облетела всю деревню. Ваня каждый день прибегал с очередным товарищем. Сарафанное радио передавало все детали, поэтому количество лягушек зашкаливало. Мишель переработала в тушёнку, что смогла, а остальных приходилось тихонько отпускать в лес. Рон получил желаемую дозу «нормального белка» и слёг с вспухшим животом.
Попутно коллеги взяли анализ крови у нескольких больных и выяснили, что страдальцы мрут от обычной холеры. Впрочем, без серьёзных лекарств даже холера могла выкосить всю деревню за пару месяцев.
Тренькнул индикатор. Лечить очередных селян Майк отправился с супругой, которая нарядилась в сестру милосердия.
— А где Владыка? — удивлённо спросил Иван.
Рядом с Ваней стоял совсем юный пацанёнок, держащий огромную корзину. Разумеется, из корзины поквакивало.
— Он лягушками нынче объелся, — ласково сказала Мишель. — И живот у него разболелся.
— А вы их ели что ли? — удивился Иван.
Вспомнив похабный анекдот, Мишель промолчала, да и Майк не нашёлся, что ответить.
Исцелять пришлось жителей сразу двух домов. Инъектор гарантировал безопасность, лекарство — выздоровление, а Мишель ещё и изображала проповедь. По завершении церемонии исцеления Иван робко подошёл к Мишель и спросил:
— Матушка, а люди снова не заболеют?
— Мойте руки перед едой, варите воду для питья, — ответила Мишель, улыбнулась и закончила: — И молитесь. Тогда точно не заболеете!
— А вы где берёте воду? — быстро спросил Майк.
— Из колодцев, — ответил Иван. — Их три на всю деревню.
Пазлы неожиданно сложились в цельную картинку.
***
В дверь постучали. Обалдело глянув на пустые экраны и матюкнувшись на молчащий индикатор, Рон открыл дверь. Там стоял рослый мужик, одетый в костюм для космических полётов.
— Привет, боги! — весело поздоровался он.
— Ты кто? — резко спросил Рон, хватая кувалду.
— Я Перун, — ровно ответил вошедший
— В каком смысле? — не понял Майк.
— Могу и в буквальном, — сказал Перун, натужившись.
— Не смешно, — проворчал Рон.
Майк жестом позвал вошедшего на кухню.
Через полчаса все четверо сидели за кружками чая. Перун разглагольствовал:
— Бесполезно! Мы их пасём пять лет. Удивляли, стращали, технологии давали — всё без толку. Живут в своём мирке, и на нас им плевать. Без эволюции не научить обезьяну играть в шахматы!
— А холера зачем? — поинтересовалась Мишель.
— Последнее средство, — махнул рукой Перун. — Если уж и это не подействует, чтобы их подчинить, то я и не знаю, что делать. Выбивать дочиста и селиться с нуля.
— Подружиться не пробовали? — спросил Майк. — Нам они подарки сами приносили, лягушек целый мешок.
— Это они от нас набрались, — пояснил Перун. — Мы на лягушках вакцины от заразы проверяли, когда очередную эпидемию устраивали.
— Ну, ты м... — начал Рон грубо.
— Через пару лет вы бы до такого дошли, — быстро вставил Перун. — Дружились, пробовали. Сперва «владыка, помоги», потом «научи», «полечи», а потом всей деревней растащили наши избы по кусочку, а нас на вилы и в лес. Думаешь, вёдра и прочее у них откуда? Они колеса-то не знают, не то, что железо ковать.
Молчаливое удивление коллег было ему ответом.
— А письменность? Это же уровень гораздо выше, — выдавил Майк, у которого каждая фраза Перуна разрывала очередной шаблон.
— Письменность им перед нами экспериментаторы привезли, — ответил тот. На напрашивающийся вопрос продолжил: — Над фразами местными ржёте? Их работа, россияне были с Земли, филологи хреновы. Хоть бы один в живых остался!
— А что с ними? — спросила Мишель.
— Ночью их вырезали, как кроликов, — бросил Перун. — Говорил я конторе, если нужны местные рабы, надо молча давить. Так нет же, преданных друзей им подавай! Я здесь последний из землян.
— А слуги Перуна кто такие? — поинтересовался Рон.
— Слуги и есть, — отрезал Перун. — Приручил я пару штук за исцеление, только без толку, преданности в них не больше, чем в ведре оцинкованном.
Сценарий коллег пошёл коту под хвост.
— Ты на кого работаешь? — спросил, наконец, Майк.
— На того же, на кого и вы, — ухмыльнулся Перун и добавил: — Я надеялся, что вы за мной прилетели.
— Пилот вернулся на Землю, — сказала Мишель.
— Как и наш, как и все, потом ещё и оружие закончится, и никакой связи с Землёй, — закончил Перун.
После минуты абсолютного молчания Майк выдавил:
— Если честно, мы тебя свергать собирались и свою религию провозглашать.
— Вот-вот! — обрадовался Перун, словно услышал ожидаемое. — Провозгласил один такой. Детишки в песочнице! Пойми, здесь каждая следующая группа свергает предыдущую, если местные раньше не перережут. Всё похоже не на научные экспедиции, а игры конторы, только не понимаю, какие и зачем. То одни боги, то другие, то посланники, то пастыри, то хрен знает, кто. Боги дерутся, а холопы их грабят, убивают и посмеиваются, и так семь раз уже. Дайте выпить? — он вопросительно посмотрел на Рона. У коллег нашлось пиво. С грохотом сдвинув кружки, коллеги остолбенели: идея пришла ко всем одновременно.
***
Ночью они тайком прокрались к колодцам и всыпали в них антибиотик. Утром на церкви звонил колокол, созывая народ. Перун с лицом, завешенным тряпкой, громко говорил, что признаёт власть более сильного владыки, падает на колени перед посланниками и позволяет Рону довершить импичмент.
Рон, потрясая давешней книгой, говорил, что отныне никто не будет хворать, все будут счастливы, а чтобы этот день запомнился надолго, каждому дому надлежало готовить зелье и употреблять его вволю. Рецепт яблочного сидра Владыка тщательно продиктовал. Из толпы послышался робкий голос:
— Помедленней, я записываю.
Уже приготовленным зельем коллеги угощали всех желающих: спиртованный газированный сок удался на славу. Вскоре аборигены были пьяны в стельку.
В деревне начался праздник, радостные жители поздравляли друг друга, плясали, обнимались, обнимали коллег и целовали Рона за руку. Брезгливо вытирая руку об рясу, Рон ждал, чтобы хоть кто-нибудь вспомнил про их миссию, но было тщетно. Пьянка продолжалась весь день, к вечеру аборигены возжаждали похмелиться, но бражка — дело дней, а не часов. Зелье у коллег закончилось, и они постепенно пробирались сквозь толпу в сторону леса. Возле дома Ивана валялась куча жёлтых перьев.
— Ребя-а-та, — послышался голос Ивана, а вскоре, шатаясь, показался и он сам, совершенно пьяный.
— Это что? — строго спросил Майк, показав на перья.
— Очень кушать хотелось, — развязно протянул Ваня. — Вам принести? Птахи вкуснее лягушек! — он засмеялся.
Рон подтолкнул коллег, за ними семенил Перун, уже снявший с головы тряпку.
— Смотрите, — вытянул руку Майк, показывающий на странные огоньки, движущиеся парой цепочек слева и справа в сторону леса.
— Бежим! — крикнул Рон.
Всё-таки они опоздали: их дом полыхал ярким пламенем. Завидя посланников, аборигены гасили факелы и растворялись в лесу. Зажечь пластик сложно, но всё вокруг было облито маслянистой жидкостью, воняющей бензином, и горело, как факел.
— Адское пламя, — вслух вспомнил Майк.
— Церковь, значит, уже разграбили, там запас был. Дебилы... — произнёс подошедший Перун и добавил ругательство покрепче. Потом предложил: — Айда ко мне?
Перун жил в том же лесу в паре километров от коллег. Дом был замаскирован на славу, но спать коллегам предстояло в тесноте.
— У тебя зараза какая-нибудь осталась? — спросил Рон.
— Ай, молодец, быстро соображаешь! — потёр руки Перун.
— Дальше-то что? — произнесла молчавшая до этой поры Мишель.
— Жить, ждать восьмую группу и надеяться, что нас не перережут, — просто ответил Перун.
— Как глупо всё... — выдавил Майк.
— А жрать? — спросил Рон. — Я лягушек больше не буду.
— Сами лучшей еды притащат! — радостно сказал Перун, снимая с полки пробирки — Как только заболеют, сразу притащат.
Все планы рухнули. Несвергнутый Перун оказался спасителем несостоявшихся владык, вместо покорной деревни получилась агрессивная пьяная толпа.
— Не пойму я их злобность, — высказал Майк. — Медведей учат на велосипеде кататься, тигров укрощают, что те сами через огонь прыгают. А мы со всей наукой пару сотен крестьян укротить не можем!
— «Тигров», ага, — передразнил его Перун и продолжил: — Когда в цирке с клеткой и дубиной. А ты пойди в лес и найди там тигра. Укроти!
После молчаливой паузы Перун добил последние сомнения:
— И медведей дубиной учат. Много их купило себе велосипед? Много ли зверей любят своего дрессировщика и благодарны ему?
Словно говоря сам с собой, Майк произнёс в пространство:
— Получается, как попугай: корм жрёт, слова повторяет, иногда даже впопад на вопросы отвечает. Но это не значит, что он разумен.
Рон молча забрал у Перуна пробирки, постоял, поглядывая на них, и произнёс:
— Ну что, дрессировщики, пойдём, поможем колхозникам нас полюбить?
И тихонько вышел в лес. Игорь Колпаков © 2016
Обсудить на форуме |
|
