|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Фантастика 2006 Марина Гааг © 2006 Псы Только вперёд. Тускло-ржавые полосы рельсов. Над головой — сизое небо, как будто затянутое грязным одеялом, кое-где в ядовито — голубых, болезненных дырах.
Поезд полз. Поезд пыхтел, стонал, кряхтел, выжимая из себя последние силы. Человек стоял на платформе, неестественно прямо, безвольно опустив руки. Рядом, в груде тряпья, лежал, скорчившись, ещё один — такой безжизненный, что сливался с тряпками.
Поезд полз. Неживая тишина, только вялый скрип по рельсам и натужные вздохи где-то в нутре его, где пряталась угольная топка.
Рельсы уходили прямо, только прямо и терялись вдалеке. А воздух не шевелился. Он висел — тяжёлый, густой и мёртвый. Иногда человеку казалось, что это не воздух вовсе, и тогда он начинал жадно открывать и закрывать рот, задыхаясь, а потом заходился в приступе мучительного кашля. Потом ложился на грязную, масляную поверхность платформы лицом к мёртвому небу. И слушал как бьёт, будто пульс в затылок подрагивающий ритм полуживого поезда.
Поезд был последней надеждой. Пока он двигался — создавалась иллюзия времени. Человек знал — если поезд остановится — время исчезнет. Это был последний стимул выжить — движение вперёд.
Собаки снова появились. Они беззвучно и неутомимо сопровождали поезд. Падальщики... Или санитары? Они терпеливо ждали, когда люди умрут и можно будет уничтожить их останки.
Всё правильно, — подумал человек, — они, люди, чужие здесь теперь, а эти звери — порождения этого мира, его дети и законные владельцы... Этот мир был новым, и как всё новорождённое пытался закрепиться, утвердиться и вытолкнуть из себя всё чужеродное. Люди были жалким остатком прошлого и мешали новому миру развиваться полноценно.
Собаки — он называл их так неосознанно, по аналогии с теми, за кого внешне могли сойти эти существа., но на самом деле они не имели ничего общего с теми собаками, которых он помнил.
Интересно, разумны ли они — вяло подумал он, глядя в небо.
Небо, в котором не было солнца.
Человек поднялся и, пошатываясь, подошёл к груде грязных серых тряпок. Они зашевелились и показалось лицо — бледное, скуластое, с огромными глазами — такими же искусственно-голубыми, как и дыры в небе. Женщина — тонкая и хрупкая, как бледно-голубая тень.
— Ты опять не спал. — тихо проговорила она. Он молча посмотрел в сторону собак. Те, как механические, продолжали преследовать поезд, даже не глядя на людей. Может, подумал он, они сами не знают и не понимают, зачем бегут, может их притягивает его неизменное движение, зачаровывает, как и людей. Или — он испугался этой мысли — они ждут, что поезд приведёт их туда, где гораздо больше людей, чтобы уничтожить их всех сразу. Но если такое место и существует, то вряд ли к нему приведёт прямая, мёртвая железная дорога.
— Спи. — сказала женщина. — Тебе нужно.
— Если вдруг двигатель... — нерешительно начал человек.
— Я пойду и подброшу угля. Спи.
Он занял её место на тряпках, а она села поодаль и стала смотреть на ползущую мимо
землю. Скрюченные в судорогах деревья, давно переставшая быть водой жидкость в ямах.
Собаки, казалось, не знали устали.
Сначала люди боялись их, пытались отогнать, бросая куски железного лома или крича, надеясь отпугнуть. Но звери не ушли, пропадая и возвращаясь время от времени. Постепенно страх сменился равнодушием.
Сегодня что-то происходило. Горизонт изменился — из мертвенно-серого он медленно становился грязно-зелёным. Женщина, прищурившись, вглядывалась туда, до рези в глазах. Безумная надежда разгоралась с новой силой. Но — нет. Это просто какое-то новое порождение безлюдного мира. Никогда они больше не увидят живой зелени.
Поезд вдруг замедлил и без того слабый ход. Остановился, громко и беспомощно всхлипнув.
Женщина запоздало вскочила, собираясь бежать в машинное отделение, но тут же замерла... Собаки запрыгивали на платформу. Неожиданно для себя и для всего своего щуплого тельца, она громко и испуганно завизжала и это будто придало ей сил. Звери остановились на миг и впервые на их бесстрастных мордах появилось выражение — нерешительность. Потом они снова двинулись на неё. Женщина подхватила какой-то кусок железа и замахнулась — страх пробудил в ней то, о чём она успела забыть — инстинкт выжить.
Мужчина тяжело зашевелился, но не проснулся — он настолько устал, что даже не услышал её крика.
Она невнятно простонала и отступила назад. В босые ступни врезались торчащие отовсюду болты и осколки деталей. Она споткнулась и упала на спину, боль в позвоночнике пронзила всё тело, лом выпал из дрожащей руки и укатился в сторону. Она скрючилась от боли, застонала, попыталась поднять что-нибудь тяжёлое, но пальцы схватывали пустоту. Когда голова собаки поравнялась с её лицом, она закричала от ужаса и закрыла лицо ладонями.
Собака заскулила и положила голову ей на грудь.
Через некоторое время мужчина проснулся и понял, что поезд стоит. Женщина сидела на краю платформы, свесив одну ногу, и ласкала собаку, голова которой лежала на её колене. Вторая собака сидела рядом , свесив язык на бок. Остальные звери бродили вокруг или лежали на платформе.
Мужчина вскочил. Женщина обернулась и её лицо посветлело в улыбке — впервые за эти месяцы.
— Знаешь, — сказала она, — стоит дальше пойти пешком. Там, впереди, — лес. Я в этом уверена.
Марина Гааг © 2006
Обсудить на форуме |
|
