|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Фантастика 2006 Vasilisa Ogneva © 2006 Антипризма Развалившись в жёстком плетёном кресле, я удил рыбу, наслаждаясь сонным речным пейзажем и полосой живописных серых домиков, раскинувшихся на другом берегу. Вяло поквакивали жабы, звенели стрекозы над ухом, а дело моё не спорилось. Со всё большим сомнением я поглядывал на небольшое красное ведёрко с чистой речной водой, где не плавало ни одной пойманной рыбёшки.
Поэтому я предался ленивым рассуждениям о жизни в этой деревне, куда закинула меня судьба. Как ни странно, люди здесь жили богато: даже и не скажешь, что это спецпоселение. Моим вниманием завладел особенно большой дом, во дворе которого что-то загадочно искрилось, переливаясь на солнце: издалека никак не разглядишь. Я прикидывал, что за странное сооружение построил себе хозяин, как покой моего укромного рыбачьего места был нарушен.
— Доброе утро! — прошептал тихий голос над ухом. Я вздрогнул от неожиданности, неловко повернулся и чуть не угодил в воду со своим старомодным креслом.
Оказалось, меня испугала светловолосая девушка с бледным лицом. Она была в каком-то невзрачном платьице и босоногая, с маленьким рюкзачком за спиной.
— Тише, итак всю рыбу распугали, — сказала девушка и беззвучно рассмеялась.
— Здесь рыбы всё равно нет, — я тоже перешёл на едва слышный шёпот.
— Вы слишком яркий, — улыбнулась девушка. — Рыба вас боится.
Я с сомнением покосился на свою простую зелёную куртку и синие джинсы: нормальная одежда.
— Я не про это, — догадалась девушка, — я про ваше излучение... Вы распространяете вокруг себя пронзительно оранжевую ауру. Не просто тёплую апельсиновую, а с примесью лиловых и даже сиреневых тонов... Такое свечение распугает не только рыб, но и людей.
— Наукой давно доказано, что сиреневого и лилового не существует, — тут же возразил я. — Шесть хроматических цветов и один серый — ахроматический. Остальное — романтические выдумки.
— К чёрту вашу науку, — мило улыбаясь, сказала девушка. — Были в городе недавно, да? Кто из города приезжает, три-четыре дня светится...
Неожиданно её личико помрачнело.
— Постойте, вы в спектролинзах? — быстро спросила она.
— А вы разве нет? — изумился я. — Ох, вы же, наверное, слепая? Простите, незрячая...
— У меня врождённая аллергия на спектролинзы, — тихо сказала девушка. — К счастью.
— Почему к счастью?
Но девушка не ответила: она просто развернулась и зашагала по тропинке меж зелёных ивовых кустов, и вскоре исчезла из поля моего зрения.
Я ещё немного поудил, но рыба, по-видимому, действительно избегала меня. Из головы не шла девушка: люди, глаза которых не воспринимали спектровые линзы, с самого рождения направлялись в специальные поселения. Для простого глаза поглощать и отражать технические цветовые излучения, которыми пронизан наш мир снизу доверху — непосильная задача. Жизнь в городах, где проложены тысячи сверхзвуковых трасс — дорожных, подземных и воздушных, с массой ярких указателей, счётчиков и реклам, невозможна, губительна для незащищённого зрения. Поэтому, людей с врождённой спектральной непереносимостью селили в горных деревнях, где они были вынуждены существовать на довольно-таки мизерную государственную помощь. Однако, даже при таком спокойном образе жизни, эти люди с годами приобретали психические расстройства — потихоньку сходили с ума. Врачи характеризовали болезнь скупо: общая ослабленность организма. Неприспособленность к современной жизни. Конечно, незрячие бывали в городе, но всё реже, предпочитая не рисковать лишний раз здоровьем.
Вскоре бессодержательная рыбалка окончательно повергла меня в уныние. Я собрал нехитрую снасть, пнул ведро под кресло и спрятал всё это добро в звуковой мешок. Никто не сможет приблизиться к моему «рыбачьему» месту: пронзительный свист врежется тысячью колючих игл в барабанные перепонки, и случайный прохожий быстро свернёт подальше от источника невыносимых звуков. Хотя, в этой дыре вряд ли кто-то вообще позарится на мои вещи — мало здесь народу ходит.
...Как ни странно, я вскоре догнал девушку. Она шла, не торопясь, собирая по дороге бледно-серые полевые цветы. Я потянулся к монитору спектролинз и быстро нашёл название: ромашки. А те, тусклые — васильки.
Девушка посторонилась, и мы зашагали рядом.
— Вы здесь живёте? — спросил я, чтобы как-то начать.
— С самого рождения.
Возникло неловкое молчание.
— Значит, вы из незрячих...
Девушка резко остановилась, я едва успел притормозить рядом.
Глаза у неё были бледно-серые — обычный для незрячих цвет. По сравнению с модными ныне оттенками пронзительно фиолетовых, зелёных и даже красных глаз, легко регулирующихся спектролинзами, глаза девушки казались слишком прозрачными, даже тусклыми. Но сама она была очень красива, хоть и бледнокожа.
— Это для вас я незрячая, — девушка холодно усмехнулась. — Но я вижу то, что для таких, как вы — успешных цивилизованных людей, за пределами видимости.
— И что же это?
— Ваш технический мир отслаивается от нашего, от старого, истинного мира. Земля стремится скинуть ваш технослой, как старую кожу на затянувшемся рубце, и вылечиться.
Я внутренне напрягся. Незаметно включил запись. Неужели мне так повезло?
— Как это, не понимаю? — я боялся разрушить разговор на очень-интересующую-меня-тему.
— Спектролинзы сделали вас, людей нового поколения, заложниками, — охотно продолжила девушка. Как видно, эта тема тоже была ей по душе. — Вы видите чёткий семицветный спектр с погрешностью в один-два оттенка. Но сочетать цвета между собой вы уже не можете... Краски огромного мира для вас бледны... И получается, сам мир тускнеет, растворяется и исчезает. Но на самом деле исчезаете вы.
Я подумал, что в незрячих говорит обида. Находились же и такие из них, которые объединялись в секты и проповедовали о неизбежном конце света.
Девушка словно подключилась к моим спектролинзам.
— Вы думаете, я сумасшедшая? — в её словах промелькнула горечь. — Вы не видите очевидного: мир уходит от вас. Как затянувшийся рубец на ране осыпается, уступая место молодой коже, розовой... и живой.
— Вы уже говорили, — поддел я, не удержавшись.
— Умную фразу можно и два раза сказать.
— Вы говорите — бледнеет, но я вас прекрасно вижу, — произнёс я, пряча улыбку и делая вид, что не заметил издёвки в её словах. — Вот вы, вот солнце...
— Человек так создан, что видит только то, что хочет. А ваши дурацкие спектролинзы показывают только самый первый слой. Остальные, более глубокие слои, вам недоступны. Какого цвета у меня глаза?
— Серые.
— Нет, голубые. Бирюзовые, может, васильковые или цвета неба...
— Но небо серое, — возразил я. — Или насыщенно-серое, когда ночь.
Девушка окинула меня оценивающим взглядом и вдруг пронзительно расхохоталась.
— А у вас глаза застывшие, неживые, — внезапно успокоившись, произнесла она. — Светятся ярко, как у вурдалака в лунную ночь. Интересно, какие они на самом деле...
— Такие же, как и сейчас, — немного резко ответил я. Только что спектролинзовый монитор сообщил мне, что вурдалак — озлобленная тварь из сказок, пьющая человеческую кровь.
— Мне бы хотелось с вами поболтать, — как можно спокойнее продолжил я. — Не поймите превратно... всего лишь поговорить. Можно и о конце света.
— Конца света никогда не будет, — девушка внимательно изучала моё лицо. — А вот человечество по собственной глупости погибнуть может.
Тяжело с этими умалишёнными разговаривать... Но я хотел бы продолжить беседу, очень. Но сначала надо бы посоветоваться с Гришей — моим связным.
Девушка, между тем, задумалась. Вот она слегка наклонила голову и несовременные, слишком длинные бесцветно-серые волосы рассыпались по плечам.
Она окинула меня задумчивым бледным взглядом.
— Вы, скорей всего, не учёный... Может, следопыт?
Она и об этом знает... Кажется, я потянул из клубка нужную ниточку. Кто бы мог подумать, что именно на простой рыбалке мне улыбнётся удача?
— Нет... Я, скажем, повар.
— Понятно, — девушка натянуто улыбнулась. — Видите ли, мы с большим сомнением относимся к чужакам. Особенно к тем, что приехали из города. Ваша яркая аура ещё пылает отсветами техноцветов, но через недельку-другую ваше спектральное излучение побледнеет и вы будете чувствовать себя лучше.
Для жительницы диких мест девушка неплохо информирована. Интересно, как здесь налажена связь с цивилизованным миром, без техники-то?
— И ваша рыба наконец-то признает меня? — попытался пошутить я.
— Сомневаюсь, — очень серьёзно ответила девушка. — Ладно, зайдите к вечеру в «Пятачок», я там буду.
— Хорошо, — я улыбнулся как можно радостней. — А как вас зовут-то?
— Тина.
«Пятачок» оказался простым деревенским кабачком с просторным ухоженным двориком. На землю спустились сумерки, и народу внутри, в общей гостевой зале, набилось много.
Посреди «Пятачка» горел яркий оранжевый огонь в очаге, жарилось обязательное в этих краях мясо на решётке. Когда я вошёл, все тут же обернулись ко мне. Наверное, даже моя аура, которую я лично не видел, причиняла некий дискомфорт окружающим меня незрячим. Я сел за столик в самом тёмном дальнем углу, но подозрительных взглядов только прибавилось.
Подлетел официант — пузатый усач в гладком накрахмаленном фартуке.
— Советую пельменьки, — смачно произнёс он. — С уксуском, лучком и сметанкой. А к ним винцо из дикого виноградца... Пальчики оближете, сударь!
Пельмени не люблю, но устоять не смог. Заказал. Тем более, Тина не показывалась, отчего ж покамест не поужинать?
Кабачок «Пятачок» хорош, под старину всё. Стены дубовыми панелями обшиты, столы и стулья искусной резьбой украшены. Даже небольшая сцена в углу имелась, с голубой подсветкой: на ней, на трёхногой табуретке восседал скрипач. Его смычок выводил дребезжащую заунывную мелодию.
Стало тоскливо.
Быстрее бы Тина эта пришла...
— Занято?
Прежде чем я успел ответить, на стул шлёпнулась чья-то тень, преображаясь в совершенно дикого старика в грязной потрёпанной одежде. Он уставился на меня огромными белками глаз, абсолютно лишёнными какой-либо радужки.
Я обмер.
— Михалыч, — представился непрошенный собеседник.
— А ведь ты не слепой... — Он вытер рукавом морщинистое лицо, громко икнул и почесал пятёрней седую взлохмаченную голову. — Я вон, и то вижу, как ты пылаешь.
— Да, я абсолютно нормален, — брезгливо сказал я, невольно отодвигаясь от странного собеседника.
Старик замер. Белки его глаз медленно придвинулись ко мне: он перегнулся через стол всем телом. Я наблюдал, как нижний край его грязной рубахи тонет в моём сметанном соуснике.
— Это тебе кажется, что ты нормален, — шепнул мне старик и вдруг довольно хихикнул. — А на самом деле вы все ненормальные. Помешанные на своих технических штучках. Скажи вот, ты знаешь, из чего сделали эту сметану? — старик бесцеремонно засунул палец в соусник, нагло размешал и облизал с гнусным чмоком.
Невольно я потянулся к спектролинзам: быстро подключился к сфере. Нашёл нужную информацию.
— Заквасочный баккоцентрат растворяют в тёплой воде и вместе со сливками вносят в технологическую ёмкость, где будет происходить процесс сквашивания, — отчеканил я, быстро просматривая монитор спектролинз.
— Тьфу, — сплюнул старик прямо на скатерть, почти попав мне в тарелку с «пельменьками».
Есть расхотелось окончательно.
— Ты мне без гляделок своих скажи, — продолжал старик, — из чего сметану делают?
Да какая мне разница! Никогда этим вопросом не интересовался.
Проклятый старик раздражал.
Но, собственно, задумался. Одёрнул мысль, вновь побежавшую к спектролинзовому монитору. Из чего, из чего?..
— Из молока, — поразмыслив, произнёс я.
Старик шумно и счастливо вздохнул.
— Ты ещё не потерян для общества, — наставительно произнёс он. — Только смотри, умник, к бабам нашим не лезь. Мы тут за них того... глаза повынимаем.
Старик зашёлся кашляющим смехом, поднялся и, наконец, удалился, оставив меня в глубоком замешательстве.
«Эй, на связи?» — донёсся из сферы Гришин голос.
«На связи, не бойся, жив ещё... — тут же ответил я обратным сигналом. — Но с этими сумасшедшими мне недолго осталось».
«Нашёл что? — тут же поинтересовался связной. — Что-то подозрительное?».
«Пока только с одной полоумной девчонкой переговорил, да с ненормальным стариком... Всё больше о конце цивилизации... и о сметане».
«Ага. Тут поступила точная информация: изобретателя промеж собой эти незрячие кличут Чародеем. Втёрся бы ты к ним в доверие, а? Узнай, что за тип. Обезвредим главного — и организация рассеется. Незрячие вновь займутся своими огородами и прочим спокойным хозяйством, а не будут переворачивать мир с ног на голову».
«Хорошо тебе говорить, — я как-то сник. — Честно говоря, они уже не кажутся мне неопасными людьми».
«Паранойя? — усмехнулся Гриша. — Успокойся. Ты, главное, этого Чародея разыщи, с его дурацким изобретением. Та галлюциногенная штука, что якобы показывает истинный мир. Если, конечно, эта, хм... новация, действительно существует. Всё, что от тебя требуется. До связи».
Всё, что требуется... С виду, деревенька мирная. Не скажешь, что тут гениальные учёные разгуливают: тихо всё, спокойно так, нет привычного шума города...
Как бы в опровержение моих слов, двое у барной стойки затеяли драку: посыпались глухие удары, полетела посуда с полок. Как ни странно, посетители реагировали на потасовку довольно безразлично.
И тут я увидел Тину. Она быстро подошла к дерущимся и вдруг легко ударила одного из них ребром ладони, прямо по сонной артерии. Тот рухнул, как подкошенный. Второй зарычал, глянул в глаза девушки и вдруг как-то сник.
— Убирайтесь, — медленно сказала Тина. И парень, в общем-то, приличный здоровяк, неожиданно послушался: схватил под шиворот своего недавнего соперника и поволок на улицу.
Никто особенно не обратил на инцидент внимания, но на меня Тинино вмешательство произвело сильнейшее впечатление.
— Ловко вы, — брякнул я вместо приветствия. — Не ожидал...
— У меня есть дар убеждения, — сказала Тина, присаживаясь напротив. На лице неё не возникло и тени улыбки. Серьёзная девушка.
— Вроде как лёгкая способность к гипнозу, — продолжила она.
Я мог бы поспорить, что не всё так просто, но не стал. Мало того, я насторожился.
— О чём вы хотели поговорить? — Тина сразу перешла к делу.
— Я бы хотел договориться о встрече с человеком... с Чародеем, знаете такого? — я также приступил сразу к главному.
Возникла пауза. Тина оценивающе глядела на меня — я отвечал тем же.
— Так всё-таки, вы — следопыт, — первой нарушила молчание Тина.
— Нет, — я старался говорить равнодушно, даже с долей цинизма. — Мне заплатили такие же, как вы... Назовём их группой незрячих. За то, чтобы я нашёл Чародея и оценил то, что у него есть. По слухам, это большая сенсация.
— Вот так вот просто? — усмехнулась девушка. — А почему те, кто вас послал, такие же, как мы, — девушка передразнила мой голос, — выбрали именно такого вот, цветастого?
Хм, Тина стала грубить — назвала меня «цветастым». Назревал конфликт.
Главное сейчас — не спугнуть.
— Я должен испытать на себе ваше оружие, — ляпнул наугад.
И, кажется, попал.
Тина чуть напряглась, задумалась — я отчётливо это видел.
— Это не оружие, — холодно прищурившись, ответила она.
И улыбнулась уголком губ.
— А что это?
— Простите, но я должна отключить вашу запись, — Тина вдруг резко перегнулась через стол и приложила ладошки к моим вискам. — Не бойтесь, всего лишь небольшие помехи.
Я замер. И вдруг с ошеломлением почувствовал, что спектролинзовый монитор сообщил о временной недоступности связи с внешним миром. Со сферой.
— Как вы это сделали?! — я ужаснулся, почувствовав себя почти беспомощным.
— Вам этого не понять, следопыт, — сказала Тина и наконец-то улыбнулась по-настоящему, с ямочками на бледных щеках.
— Я не...
— Если действительно хотите испытать наше изобретение, — перебивая, продолжила она. — Приходите рано утром, ещё до рассвета, в дом на горе, знаете? Его хорошо видно с того места, где вы делали вид, что ловили рыбу.
— Я действительно удил рыбу, — возразил я. Ведь на самом деле, рыбалка всегда помогала мне собраться с мыслями, расслабиться.
— Всего хорошего, — Тина поднялась.
Всю ночь я не спал: ходил по гостиничному номеру, мысленно готовясь к встрече. Прикидывал свои шансы, довольно-таки мизерные, на успех: смогу ли я хотя бы остаться в живых? В спецпоселении я провёл немногим больше суток, а этот Чародей сам вышел на связь: наверняка, Тину специально подослали ко мне. Ещё бы, я же пылал своими городскими техноотсветами на всю округу, — конечно, их маленький мирок должен был взволноваться. Интересно, действительно ли покажут мне изобретение?
Хорошо, что как только я переступил порог своего номера, связь со сферой вернулась. Я решил, что с Гришей связываться пока не буду: кроме пустых разговоров — ничего значимого.
...Во дворе указанного дома имелся фонтан. Так вот что сверкало и переливалось: то, что я увидел с другого берега реки...
Вода в красивом круглом бассейне била двумя ярусами: верхний венчик пускал небольшие пенистые фейерверки, а нижний, много больше в диаметре, проливался сплошной стеной воды, образовывая тайную круглую комнатку внутри. Красивое сооружение, ничего не скажешь.
Да и сам дом выглядел богато: три этажа увиты тусклым серым плющом, из-за которого еле-еле проглядывали таинственные тёмные окна, а к аккуратному деревянному крыльцу вела посыпанная песком дорожка.
Меня никто не встречал. Поэтому я остановился возле фонтана и стал ждать. Вскоре мне наскучило любоваться водяными струями, но тут я услышал лёгкие шаги: ко мне приближалась Тина. Странно, звука открываемой двери я не слышал... А я думал, это ёё дом.
— Я уже давно наблюдаю за вами, — пояснила мне Тина после короткого приветствия. — Хотелось посмотреть на вас, оценить.
— Оценили?
Тина неопределённо покачала головой.
— Нравится фонтан?
— Неплохой.
Я едва различал её фигуру, одетую в невыразительное длинное платье, почти сливающееся с унылой серой мглой восходящего утра.
Внезапно Тина хлопнула в ладоши — шум воды прекратился.
Я глянул туда, где только что били тугие пенистые струи и замер: середину бассейна занимал тонкий цилиндрический столб на плоском круглом камне.
— Занятная механика, — пробормотал я.
Тина молча взяла меня за руку и увлекла за собой. Ладошка была у неё удивительно тёплой. Мы прошли по тонкому мостику, перекинутому через бассейн, и встали на самом краю каменного круга, повернувшись к столбу спинами.
— Смотрите, — Тина указала рукой на линию горизонта: за полосой реки показался жёлтый край солнца.
Красиво. Но не более. Что удивительного хотела мне показать эта странная бледная девушка?
— Что ты видишь? — шёпотом спросила она у меня.
— Солнце, — ответил я и, немного подумав, добавил: — Жёлтое.
— А небо? — спросила девушка. — Какого оно цвета?
— Небо? Сейчас красное. А потом опять посереет.
Я почувствовал себя донельзя глупо. Мне-то представлялось, что я увижу того самого Чародея с его ужасным изобретением... А вместо этого любуюсь с девушкой красным рассветом.
Внезапно Тина опять хлопнула в ладоши. Невольно я дёрнулся в сторону: перед нами хлынула стена воды, отрезая от окружающего мира. Я быстро оглянулся, но ничего подозрительного не заметил.
— Смотрите, как теперь хорошо, — она указала рукой на солнце, просвечивающее сквозь слой воды стайкой радужных бликов.
Я промолчал, всей душой ожидая подвоха. Слишком просто всё...
— Вы очень напряжены, — Тина подошла и взяла меня за руки. — Вам обязательно надо расслабиться.
Её бледное лицо как-то странно приблизились.
— А вы очень красивый, — внезапно сказали её губы. — Только глаза слишком яркие, неприятные...
— А у вас — слишком бледные, — прошептал я.
Тина улыбнулась, чуть приоткрывая бесцветные губы.
Я закрыл глаза.
Поцелуй длился долго, очень долго. Я незримо чувствовал, что уже поднялось солнце, пригревая мою спину... И приятно шумела вода, разбрасывая мелкие брызги. Словно двое влюблённых уединились в укромном уголке для романтической встречи.
И вдруг Тина резко отстранилась. Словно молния, отпрянула от меня. Её ладони сложились аркой, губы что-то прошептали, взгляд неподвижных глаз устремился вдаль. Я не выдержал, проследил за её взглядом и вдруг судорожно выдохнул от изумления.
Потому что увидел чудо.
Стена сплошной льющейся воды резко прогнулась чёткой дугой, под влиянием неведомой силы вогнулась в середину, словно хотела раздавить меня, прижав к столбу. Я бесстрашно глянул сквозь неё и вдруг увидел страшное, безобразное солнце. Искажённое водой оно змеилось неприятными уродливыми потёками красного, оранжевого, жёлтого, зелёного, синего и фиолетового...
Раздался хлопок и водяная стена резко опала вниз полосой бриллиантовых брызг.
Жуткие лучи искажённого солнечного цвета ещё змеились у меня перед глазами, когда я внезапно увидел небо.
Оно было чистого, пронзительно-голубого цвета. А плющ на стене дома показался мне удивительно зелёным. Я оглянулся и увидел Тину: глаза у неё действительно были голубые. Такие же, как это новое странное небо.
— Что происходит? — спросил я, моргнул раз, другой, и свалился без чувств.
Над головой серело обычное небо.
— Обморок длился всего лишь десять секунд, — пояснила мне Тина. — Как вы себя чувствуете?
— Нормально, — я поднялся и сел. — Что это было?
Тина нахмурила бледный лоб.
— Оптическое раздражение спектролинз, — произнесла скороговоркой. — Ваш глаз принял солнечный свет, преломлённый как бы двумя линзами — словно прошёл через призму. Вернее, антипризму. Спектролинзы перестали на мгновение действовать, и нейроны вашего мозга неожиданно получили новый, необычный сигнал... Всего лишь на несколько секунд вы смогли увидеть настоящий мир, не искажённый спектролинзами... Это и есть моё изобретение.
Я поднялся на ноги, стараясь игнорировать слабость в коленях.
— Так Чародей, это?..
— Ну да, — пожала плечами девушка. — Правда, скорее, чародейка. Так как тебе настоящий мир, а? Ты видел, сколько на самом деле цветов окружает нас?
В её бесцветных глазах светилось счастье — детский восторг напополам с неприкрытой гордостью. Собой и своим «изобретением».
Сумасшедшие...
— Как ты смогла заставить воду так выгибаться? — я прекрасно помнил водяную дугу.
— Какая разница, — Тина раздражённо пожала плечами. — Я так с детства могу...
...У себя в номере я задумался. Интересно, как отреагировала на мой внезапный побег Тина? В любом случае, скоро меня это не будет интересовать.
Я проверил связь: работает. Быстро подключился к сфере.
«Изобретение действительно есть, — беспристрастно начал я рапорт. — Хитрое, но, в общем-то, несложное устройство — антипризма — преломляет по-особенному солнечный свет, вызывая странные цветовые галлюцинации...»
Дальше через монитор в сферу потекла запись с фонтаном, вплоть до безобразного солнца.
Подумав, я не стал передавать голубое небо и ярко-зелёный плющ.
«Куда больший интерес представляет девушка, — продолжил я, стараясь говорить чётко и слаженно. — Невероятная способность к гипнозу и странная, необычная сила... Возможно, её стоит направить в научно-исследовательский центр для обследования... Передаю координаты дома...»
И тогда моя связь прервалась.
Я почувствовал неприятный холодок, пробежавший по спине. Захотелось спрятаться в звуковой мешок, но тогда мне уж точно не удастся связаться со сферой. Что делать? Они могут прийти, эти незрячие, могут убить меня...
— Тина, он передаёт сообщение.
В темноте комнаты, свисая с потолка на тонком шнуре, тускло светила бледная матовая лампа. Тина сидела на кровати, спрятав лицо в ладонях, поджав под себя босые ноги.
Когда вошёл старик — она даже не пошевелилась. Помолчала, задумчиво глядя вдаль.
— Он рассказал о тебе. О твоих способностях... Надо собираться, пока ему не удалось вновь наладить связь.
— Только это? А что рассказал об антипризме?
— Как всегда — цветовые, мол, галлюцинации.
— Скажи, дедушка, что нам делать? — произнесла девушка с горечью, — ловить каждого из них, тащить в антипризму и доказывать, что галлюцинации — это как раз то, что они видели раньше? Что продолжают видеть... Сколько человек надо словить?! Сотню, тысячу, миллион?
— Что нам делать дальше? — произнесла она уже более спокойно.
— Бежать, Тинушка, — произнёс старик. Он подошёл, по-отечески приобнял вздрагивающие плечи девушки и тихо добавил:
— А там видно будет. Слава Богу, в мире ещё светит солнце и течёт вода.
Vasilisa Ogneva © 2006
Обсудить на форуме |
|
