|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Игра! Татьяна Минасян © 2007 Развивающие игры Поначалу все шло по плану. Митя и Алик нарисовали карту всей территории интерната, а Даша утащила с урока рукоделия целый ворох коротких цветных тесемок и ленточек. И до дальней беседки, где их уже ждал Сеня, все трое добрались вовремя и никем не замеченные. Расположив карту на коленях, Сеня достал из кармана крошечный огрызок карандаша и на некоторое время задумался. Друзья сели рядом с ним и выжидательно уставились на старшего товарища.
— Начать можно отсюда, — Даша ткнула пальцем в разрисованный лист бумаги. — Со спортивной площадки. А потом — вот сюда, например...
Сеня, подумав, кивнул и поставил на карте первую точку. А в следующий момент в беседку вихрем ворвалась старшая воспитательница.
— Вот вы где! — воскликнула она с заметным облегчением. — Что это вы тут делаете?
К этому ответу четверо друзей были готовы — специально репетировали, как будут себя вести, когда их застукают. Поэтому вскакивать с места и прятать за спину карту с ленточками никто из них не стал. Наоборот, все синхронно подняли головы и уставились на воспитательницу честными глазами.
— Мы играем, — спокойно ответил за всех Сеня.
— Играете? — удивленно переспросила воспитательница. — А почему здесь, почему не со всеми остальными? И вообще, во что вы играете?
— Мы придумываем новую игру, — по-прежнему придерживаясь плана, стала объяснять Даша. — Понимаете, Нина Ивановна, мы хотели сделать всем сюрприз. Чтобы к первому сентября у всех была новая интересная игра.
— Развивающая, — добавил Митя, и трое его приятелей закивали головами, подтверждая его слова.
Воспитательница неуверенно подошла поближе и взглянула на карту. Ситуация была сложной: с одной стороны, дети вроде бы проявили творческие способности, что, без сомнения, было замечательно, с другой — не слишком ли самостоятельно они себя повели для десяти-одиннадцати лет? Необходимо посоветоваться с начальством, и вечером она обязательно это сделает, но ведь сейчас детям тоже надо что-то сказать — то ли разрешить им продолжить свою деятельность, то ли, наоборот, строго-настрого ее запретить...
— Что же это за игра такая будет? — спросила она, наконец, изображая на лице живейший интерес. — Расскажите мне, что вы придумали!
Дети немного неуверенно переглянулись, но никакой скрытности она в их глазах не заметила. А потому ободряюще кивнула им, и Сеня, протянув воспитательнице карту, принялся объяснять:
— Мы придумали подвижную игру, в которую можно будет играть на всей нашей территории. Вот, смотрите — мы привязываем в разных местах цветные ленточки... Даша, покажи их! На деревья привязываем, к беседкам, к оконным ручкам, к скамейкам — везде, в общем. Только так привязываем, чтобы сразу их нельзя было заметить, чтобы нужно было как следует поискать. А потом ребята берут такие же карты и начинают искать ленточки — кто больше отыщет. Можно в одиночку искать, можно группой — это мы еще не решили. Как вы думаете, Нина Ивановна, это интересно?
Воспитательница снова вздохнула с облегчением — ничего плохого детишки не придумали, всего лишь «изобрели» спортивное ориентирование, которым и так, наверное, будут заниматься на уроках физкультуры, когда станут постарше. Однако говорить им, что такая «игра» уже существует, ни в коем случае нельзя — можно отбить желание заниматься творчеством. Значит — пусть играют, почему бы и нет?
— По-моему, очень интересно, — сказала она вслух, и забрав у Сени карту, принялась рассматривать ее более внимательно. — Кто из вас ее рисовал? Ты, Митя? У тебя очень хорошо получилось, только вот здесь у нас дорожка немного по-другому изгибается, вот так, — она взяла карандаш и подправила неверно нарисованную дорожку. — А выход с территории находится не совсем рядом с административным корпусом, а чуть-чуть левее, вот здесь.
— Ой, спасибо, Нина Ивановна! — обрадованно пискнула Даша. Мальчики тоже благодарно загалдели, но воспитательница, внезапно спохватившись, посмотрела на часы.
— Между прочим, игры — играми, но через пять минут у вас начнутся занятия, — напомнила она своим подопечным. Бегите скорее, не опаздывайте!
— А можно мы после занятий, попробуем развесить ленточки, чтобы другие ребята потом их нашли? — спросил Сеня. — Хотя бы несколько штук, чтобы испытать нашу игру!
— Ну... — воспитательница снова задумалась, не зная, что ответить этой слишком инициативной компании. — Хорошо, попробуйте — после тихого часа у вас будет на это время. А вечером мы всей группой попробуем ваши ленточки отыскать.
— Ура! — подпрыгнули на месте Митя с Аликом.
— Только вы пока никому об этом не говорите, ладно? — вкрадчиво попросила Даша. — Чтобы вечером у всех был сюрприз!
— Хорошо, я никому не скажу, — пообещала ей Нина Ивановна, и ребята, рассовав по карманам карту и ленточки, бегом бросились к учебному корпусу.
— У вас сейчас что? — на бегу спросил Сеня своих приятелей. — У меня — театральный кружок.
— У нас мелкая моторика, — ответил Митя за себя и за Алика, — опять целый час сидеть и мозаику складывать!
— А у меня — математика, чтоб ей провалиться! — вздохнула Даша.
— Так надоела? — сочувственно спросили мальчики.
— Да я тоже в театральный хочу, — объяснила их подруга, — а Светлашка говорит — надо развивать математические способности!
— Нечего было лучше всех математические тесты решать, — наставительно произнес Сеня. — Но ты не расстраивайся — скоро сможешь заниматься, чем хочешь — хоть в театр играть, хоть в куклы...
Они вбежали в учебный корпус за минуту до начала уроков и разошлись по разным классам, где их уже ждали остальные воспитанники.
Тихий час у детей был блаженным временем для младших воспитателей, которые могли, наконец, отдохнуть от постоянного наблюдения за своими подшефными. То есть, совсем отвлечься от малышей им, конечно, было нельзя — они должны были время от времени заглядывать в спальни и проверять, не заняты ли дети вместо сна болтовней, ссорами или еще чем-нибудь неположенным, но по сравнению со всем остальным временем это была полная ерунда. А вот старшим воспитателям и учителям не удавалось расслабиться даже в этот недолгий промежуток времени между занятиями: пока дети спали, их ждала обязательная педагогическая летучка.
Заведующая интернатом обвела глазами сидящих перед ней полукругом подчиненных, раздумывая, кого из них первым начать расспрашивать о проблемах с детьми. Наконец, взгляд ее остановился на преподавательнице рисования.
— Марина Петровна, как у вас дела с рисунками на свободную тему?
Молодая учительница замялась:
— Вообще, не очень. То есть, сначала ребята обрадовались, начали придумывать, что бы им нарисовать поинтереснее, а потом все равно половина группы нарисовала цветы в вазе, а половина — своих старших воспитателей. И все, никакой фантазии!
— Но ведь зимой, перед родительским днем они такого понарисовали, что даже московская комиссия удивлялась! — недоуменно проговорила заведующая. — В чем же теперь дело? Может быть, вы, Марина Петровна, мало их хвалите?
— Ну что вы! — обиженно возразила художница. — Я их и хвалю, и на ошибки указываю очень осторожно — все, как положено! Но вот им это как будто бы все равно... Такое впечатление создается, что моя похвала их не интересует. Вот когда к ним родители приезжали, и они им свои рисунки показывали, все было совсем по-другому — они просто светились от счастья, когда мамы с папами их работы рассматривали. А ведь многие родители даже не подумали сказать про рисунки что-то хорошее, некоторые вообще спрашивали, что это за бред их ребенок изобразил!
— Это что же получается? — подала голос преподавательница математики. — Родительские замечания детям дороже вашей похвалы? Для них они стараются рисовать, а для вас, профессионала — нет?
— Именно так, Светлана Михайловна, — кивнула художница. Заведующая недовольно, но в то же время понимающе кивнула головой:
— Все верно, в других интернатах воспитатели тоже с этим сталкиваются, — она снова посмотрела на каждого из своих сотрудников. — А еще кто-нибудь еще замечал что-то подобное?
В комнате поднялся легкий шум: собравшиеся, перебивая друг друга, начали докладывать о своих неудачах с учениками. Их жалобы были очень похожи на то, о чем говорила Марина Петровна — дети не слишком охотно занимались не только обязательными предметами, но даже своими любимыми делами и, что самое удивительное, не хотели проявлять инициативу. Хотя учителя и воспитатели этому ни в малейшей степени не препятствовали — наоборот, малышей как можно больше поощряли к тому, чтобы они придумывали и создавали что-то сами!
— В младших группах такое тоже происходит? — спросила заведующая, когда учителя закончили. Те в ответ закивали: да, происходит, причем не реже, чем в средней и старшей.
— Неужели они в три года уже успели так сильно привязаться к родителям? — задумчиво проговорила начальница. — Наверное, имеет смысл их еще раньше в интернаты забирать, с года или с полутора лет... В общем, так — к первому сентября прошу каждого из вас подготовить отчет о детской учебной и творческой активности. Будем добиваться того, чтобы возраст поступления в интернат снизили.
Педагоги согласно кивнули. Заведующая, сделав пометку в блокноте, тяжело вздохнула:
— Еще какие-нибудь трудности с детьми есть?
— У меня не все гладко, — подняла руку одна из старших воспитательниц. — Дети не хотят со мной разговаривать во время «вечерних посиделок». Понимаете, я их собираю всех вместе, начинаю расспрашивать, что они интересного узнали, как вообще весь день провели — ну, в общем, все, как положено. А они — как бы это сказать? — словно бы вымучивают из себя ответы. Кто-нибудь один расскажет, что они делали на уроке, а остальные только ему поддакивают. Я спрашиваю, а о чем интересном они днем думали, какие им новые мысли приходили, что во сне снилось? А они — молчат. Или отвечают что-то явно придуманное, только чтобы я от них отстала!
— Может, они стесняются? — предположила математичка. — У вас на этих посиделках какая обстановка? Достаточно уютная?
— Ну разумеется! Сидим кружком, в полумраке, иногда даже при свечах — красота! — воспитательница, казалось, была готова расплакаться. — Да я бы в детстве за такую возможность с матерью поболтать не знаю, что отдала! Только у нее никогда на меня времени не было, и у отца тоже, и у бабушки... А этим специально целый час перед сном выделили, но им, видите ли, неинтересно! С жиру у нас дети бесятся, вот что я вам скажу!
— Тихо, тихо, Алина Сергеевна, — укоризненно остановила разошедшуюся сотрудницу заведующая. — Так говорить о детях нельзя — нам положено их любить, какими бы они ни были. Они же не виноваты, что родители успели так сильно на них повлиять. Старших вон вообще в семь лет из дома забирали — из них свободные личности, похоже, уже не получатся. Но сами-то они тут не при чем, это родителей надо винить!
— Кстати, о родителях, — подал голос заместитель заведующей. — Мне на прошлой неделе звонили матери троих воспитанников. Просили разрешения в конце августа забрать детей домой — хотя бы на несколько дней. Они, мол, соскучились, а до осенних каникул еще далеко.
Заведующая на мгновение задумалась, но потом покачала головой:
— Нет, мне кажется, не стоит им это позволять. Дети после каникул и так всегда в плохом настроении приезжают, рвутся обратно домой, на уроках отвлекаются. Нет, травмировать их лишний раз мы не можем. Дайте мне список тех, кто вам звонил, я сама с ними поговорю.
— Тем более, что мамаши могут потом не вернуть детей в интернат, — подал голос преподаватель физкультуры. Помните, что зимой в «Ромашке» произошло? Сразу двух детей похитили, целый месяц искать пришлось!
Учителя снова загалдели, вспоминая случаи, когда родители пытались выкрасть детей из интерната, или подкупить заведующих, или еще каким-нибудь незаконным способом удержать своих чад возле себя. В целом, такое случалось не слишком часто, но в масштабах страны подобных происшествий набиралось достаточно.
— Я вот вообще не понимаю, как можно так относиться к собственным детям! — молодая художница возмущалась такими историями особенно сильно. — Если эти мамы с папами заболеют, то ведь к профессиональным врачами побегут, а не самолечением станут заниматься! А воспитание детей они профессионалам доверять не хотят!
— Вот именно! — вторила ей математичка. — Пусть мамаши в воспитании ничего не смыслят, пусть их дети вырастают с кучей психических проблем — лишь бы они «росли в семье»! И охота им время тратить на это подобие воспитания — ведь могли бы себе любимую работу найти, могли бы там себя реализовать! И папаши туда же — государство избавило их от необходимости вкалывать, чтобы прокормить семью, они могут спокойно заниматься тем, что им нравится, а им семью подавай! Им надо, чтобы дети их дело продолжали, чтобы у них не было никакого свободного выбора!
— Точно! — пожилая учительница русского языка даже подскочила на месте. — В средней группе многие мальчишки до сих пор в сочинениях пишут: «Хочу быть таким, как папа», представляете? А девочки — «как мама», соответственно! И ведь они не только ту же профессию, что у родителей, хотят выбрать, они же все с них копируют, и поведение, и привычки гадкие... А мы все удивляемся, почему люди не меняются, почему каждое поколение делает одни и те же ошибки!
— Да безобразие это просто! — в один голос воскликнули математичка с художницей. Заведующая постучала ручкой по столу, призывая собравшихся к порядку.
— Светлана, Марина, не кричите, пожалуйста, — строго сказала она, и ее молодые коллеги, извинившись, притихли. — Все не так уж плохо, как вам кажется. Главное, что большинство людей все это уже понимает — поэтому и существуют наши интернаты. Ну а что дети рвутся домой, а родители не хотят их к нам отпускать, так ведь это пока только начало! Все новое всегда принимается в штыки, и новое воспитание тоже. Вот вырастим первое поколение свободных людей, и они своих детей без всяких проблем отдадут воспитателям-профессионалам.
— Если вырастим, — буркнула учительница русского. — Если они все по домам не разбегутся.
— Надо верить в лучшее, — заявила заведующая и снова вздохнула. — Хотя сегодня у нас что-то и правда все очень мрачно. Кто-нибудь нас сегодня хоть немного порадует? Да, Нина Ивановна?
Воспитательница средней группы торжествующе улыбнулась своим коллегам:
— Я могу порадовать! В моей группе четверо детей проявили очень яркую инициативу — сами придумали новую игру. Кстати, — она обернулась к окну и радостно указала рукой на бегущих мимо забора трех мальчиков и девочку, — вон вся их компания, как раз к этой самой игре готовятся!
Учителя, выглянув в окно и увидев гуляющих по территории детей, спохватились и посмотрели на часы — оказалось, что пока они обсуждали несознательных родителей, тихий час успел закончиться.
— И что это за игра? — заинтересовалась первой хорошей новостью заведующая, и Нина Ивановна принялась подробно рассказывать, как она обнаружила, что четыре воспитанника сначала о чем-то шептались, а потом уединились в дальней беседке, как, испугавшись, что они решили поиграть там в «дочки-матери» или еще какие-нибудь устаревшие игры вместо развивающих занятий, она попыталась застигнуть их врасплох и как выяснилось, что ничего страшного ребята не делали, а просто решили в тайне от всех приготовить другим детям сюрприз — устроить для них игру, напоминающую соревнования по ориентированию.
— Ну что же, отлично, — улыбнулась заведующая Нине Ивановне, а потом и всем остальным. — Видите, все не так плохо, потихоньку наши дети развиваются! Сейчас эти четверо, потом остальные с них пример возьмут, и никакие родители их инициативу не задавят!
Педагоги заулыбались и начали расходиться.
Даша аккуратно продела очередную ленточку сквозь металлическую решетку забора и завязала ее красивым бантиком. Мальчики молча стояли рядом, настороженно оглядываясь по сторонам — не следят ли за ними воспитатели или кто-нибудь из детей, кто сможет помешать им привести в исполнение так тщательно разработанный план.
— Дашка, скажи, — спросил вдруг Митя, — а почему ты хочешь домой? Ты же говорила, что твои предки постоянно скандалят и спать тебе не дают?
Вместо ответа девочка мотнула головой в сторону растущего возле забора дерева и зашагала к нему, доставая из кармана следующий кусочек тесьмы. Ее друзья поспешили за ней.
— Зато к маме можно ночью прийти, если страшный сон приснится, — ответила она, когда мальчишки уже решили, что ничего от нее не услышат. — А еще она меня по голове гладит, когда у меня болит что-нибудь. Или просто, когда грустно. Воспитатели так не умеют.
Алик понимающе закивал, но Митя с Сеней, переглянувшись, презрительно фыркнули — девчонка, что с нее возьмешь. Даша пожала плечами и расправила завязанный бант.
— Ерунда это все — по головке гладить, колыбельные петь, — с важным видом заявил Митя. — Я лично хочу вернуться, потому что без меня бабушка маму совсем заругает. Она и так с ней все время ссорится: «То не так делаешь, это не так!» А я на нее как крикну: «Не обижай маму!» — она сразу ворчать перестает и только смеется — смотри, говорит, какой у тебя защитник вырос!
Сеня посмотрел на товарищей с легким снисхождением, но говорить ничего не стал. Вместо этого он в очередной раз огляделся по сторонам и кивком указал остальным на высокие железные ворота — выход с территории интерната, до которого им оставалось пройти не больше десятка метров. Все четверо неспешным шагом двинулись туда. Даша шла впереди всех, размахивая ярко-оранжевой ленточкой — если кто-нибудь из учителей или воспитателей сейчас на них смотрит, у них не возникнет никаких сомнений, что дети заняты исключительно подготовкой к новой развивающей игре.
Бант, завязанный на воротах, оказался особенно пышным и красивым. Даша долго и старательно расправляла его петли, в то время как мальчики нетерпеливо поглядывали на уходящую вдаль дорогу. К тому времени, как до них донесся шум мотора и из-за поворота к интернату подъехал хорошо знакомый его сотрудникам микроавтобус, привозивший детям книги и школьные принадлежности, они уже начали подозревать, что в их затее что-то пошло не так, и сегодня у них ничего не получится. Но, увидев долгожданную машину, четверо друзей вздохнули с облегчением. И, едва дождавшись, когда задняя дверь микроавтобуса приоткроется, со всей мочи бросились на дорогу.
Выглянувшая в окно заведующая спохватилась слишком поздно — к тому времени, когда она сообразила, что задумали ее воспитанники, они были уже в автомобиле. А еще через несколько секунд микроавтобус, в котором их встретили родители, рванулся с места, унося несостоявшихся «свободных личностей» как можно дальше от интерната.
— Как вам удалось подобраться к воротам? — не отрываясь от дороги, спросил сидящий за рулем отец Сени. В его голосе слышалось плохо скрываемое удивление — он тоже до последнего момента сомневался, что придуманный им план сработает.
— Ерунда, — по-взрослому небрежно отозвался его сын. — Все подумали, что мы просто играем.
Татьяна Минасян © 2007
Обсудить на форуме |
|
