|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Фантастика 2007 Юлия Фурзикова © 2007 Еще раз о драконах Нег с дочерью возвращались домой с озера, где ловили форель. Детеныша пещерного дракона первым заметил Нег. Но, не будь Танико, он прошел бы мимо. Маленький, видно, недавно родившийся, дракончик жался к земле, почти скрытый корнем большого кедра, и его выдала только блестевшая на солнце ярко-золотистая шкурка. Такому хищнику, как пещерный дракон, покровительственная окраска ни к чему.
— Смотри, папа, дракончик! — заулыбалась Танико. Потом улыбка ее растаяла:
— Давай лучше пойдем, вдруг его мама близко.
— Вряд ли она придет, — ответил Нег. — Драконихи не оставляют малышей надолго. Будь его мать жива, мы бы сейчас здесь не стояли.
— Что же нам делать? — спросила Танико, по привычке дергая себя за темно-рыжую косу. — Мы возьмем его?
— Это страшный хищник, Танико.
— Люди тоже хищники, — возразила Танико. — А драконы очень умные и не нападают на людей просто так.
— Откуда тебе знать? — ответил немолодой лесничий. Он рассеянно рассматривал голубевшие на востоке Дикие горы — их было хорошо видно в прозрачном воздухе. Тропинка вела вниз, к поселку, основное население которого составляли шахтеры.
— Драконы редки в наших краях, и слава богу.
— Мы же не можем оставить его умирать.
— Не можем, — согласился Нег. — Отойди, Танико. И не смотри.
Танико застыла с расширенными глазами, потом тихо заплакала и подчинилась, а Нег вытащил нож. Дракончик съежился, еще больше припал к земле, когда Нег занес руку. Так смотрела Танико, когда Нег однажды вытащил ремень, рассердившись на нее за сломанные часы. Только Танико-то он не собирался убивать! Нег мысленно плюнул (в свой адрес), убрал нож и пошел прочь, не оглядываясь, только бросил Танико: идем.
Плач детеныша бился ему в затылок, потом стал неслышным. Оглянувшись на Танико на повороте, где они свернули на узенькую стежку к их домику, Нег обнаружил, что она тащит дракончика на руках, — задыхается и даже не пытается убрать с лица прилипшую прядь волос. Зверь величиной с овчарку был слишком тяжел для восьмилетнего ребенка. Нег хотел было выругать ее так, чтобы дошло даже до этой избалованной паршивки, но вместо того молча отобрал дракона у Танико и понес домой. Лапастый большеголовый детеныш не вырывался и не царапался, его шкурка была мягкой на ощупь, не холодной и не скользкой. Негу показалось, что дракон прижимается к нему.
Дома дракон отворачивался от молока и бестолково тыкался мордочкой в мясо. Нег уже думал, с неприятной смесью облегчения и бессилия, что его придется-таки прикончить, когда сообразил, чем должен питаться дракон, у которого еще не прорезались зубы. И, продолжая удивляться себе, нацедил в бутылку кроличьей крови.
Оги мялся у дверей и вообще вел себя не как старый приятель, привыкший заходить к Негу и по делу, и просто так.
За два года неуклюжий дракончик сильно вырос, и не просто вырос, а сейчас Нег ждал неприятностей, связанных именно с ним. Нег предложил двум заглянувшим к ним шахтерам сесть и больше не сказал ни слова — сами скажут, с чем пришли. За открытым окном смеялись дети, гремел горный ручей.
— Послушай, Нег, — начал наконец Оги с видом человека, решившего поскорей сделать неприятную работу. — Заезжий эколог сказал, что видел у тебя детеныша дракона.
Нег помолчал еще немного, удивляясь объявившейся у себя интуиции, подошел к окну и позвал детей. Пришли дочка Нега и незнакомый Оги мальчик лет пяти, уставились с любопытством на гостей. Танико улыбнулась по-приятельски. Жена Нега Нерра, расслышав что-то в голосе мужа, тоже вошла и остановилась у двери в кухню.
— Все мы немного драконы, Оги, — сказал Нег. — Если найдешь в этом доме кого-то, кого стоит убить...
Он сбился, задумавшись: и что же тогда? Шахтеры переглянулись, им было неловко.
— А ты чей такой? — спросил мальчика второй гость, Лемек, чтобы прервать молчание.
— Он сирота, — ответила за мальчика Танико. — Теперь он мой брат. — Сказала и смутилась, а Нег кивнул в подтверждение. Оги тоже перевел взгляд на мальчика, родственника Нега, а может быть, Нерры. И едва заметно вздрогнул.
— Не обижайся, Нег, что мы прямо спросили, — говорил Лемек. — Если пойдут сплетни, разве это лучше? А так мы можем заявить: не верьте чужим.
— Я знаю тебя тридцать лет, Нег, — сказал Оги, все еще рассматривая мальчика. — Но всегда ли ты уверен в том, что делаешь?
— Конечно, нет, Оги, — сказал Нег. — Может быть, уверен ты?...
Оги покачал головой и встал.
— Что Нег любит говорить загадками, я слышал, — сказал Лемек, ничего не понимая. — Но не знал, что тюбишь и ты, Оги.
— Мы лучше пойдем, — сказал Оги.
— Куда это вы пойдете, — удивилась Нерра. — Дети, быстренько накрывайте на стол. Сейчас ужинать будем.
— И как тебя звать? — спросил Оги мальчика, и тот очень внятно ответил:
— Миши.
— Хорошо, что Миши так похож на человека, — сказала Танико, когда гости ушли. — И есть научился все. Я раньше и не знала, что драконы могут превращаться в людей.
— Главное, он это делает своевременно, — сказал Нег, озадаченно рассматривая мальчика. — Еще неизвестно, как бы среагировал Лемек, пойми он, в чем дело.
— Мне Танико сказала: «Смотри, к нам гости, а ты в таком виде», — неожиданно высказался Миши.
— И ничего странного, — заявила Нерра. — Ты, Танико, тоже не сразу стала походить на человека.
— Есть старая сказка о том, что драконы наши родственники, — сказал Нег.
— Да, папа, ты рассказывал, я помню, — согласилась Танико. — Про то, как дракон воровал девушек. Только ты не говорил, кем были их дети: людьми или драконами.
— А вот этого никто не знает, — сказал Нег.
Худенький темноволосый мальчик с золотисто-карими глазами стоял, притиснутый мальчишками к стене школьного здания. Он смотрел настороженно, но без злости.
— Зачем ты полез в огонь на пожаре? Хотел выслужиться? — спросил один из мальчишек.
— Там оставались первоклашки, — ответил Миши, отталкивая плечом чужую ладонь.
— Их спасли через окно.
— Он хотел показать, что не боится огня. Потому что воды он боится, как огня, — сострил другой мальчик. Остальные расхохотались.
— Что вы хотите от меня? — возмутился Миши.
Ребята сами не знали, что им нужно. Ими двигало древнее стремление притеснять и отталкивать любого, кто отличается от нас лицом, словом или мыслью. Но Миши вдруг понял, что с него хватит. Дикая, первобытная ярость поднималась в нем, прекрасная, как чувство освобождения. Дать волю этой злости, и...
Ничего не случилось. Мальчишки заоглядывались, отступили на шаг, и Миши увидел колдуна. Этот мужчина недавно поселился неподалеку от поселка, — как раз не с той стороны, где стоял домик Нега. Он редко показывался на людях, забредая иногда в местный торговый центр, чаще всего — купить водки. Однажды в баре он встретился с девушкой, сбежавшей от запаха лекарств и предопределенности к свету и беззаботности отдыхавших людей, поговорил с ней, пошел и просидел несколько часов с ее матерью, на которой врачи давно поставили свой жирный крест. Вы догадались, что было дальше. Этот случай плюс таинственность незнакомца — меньшего хватило бы, чтобы разбудить суеверия.
Сейчас этот колдун по имени Бэрг насмешливо смотрел на Миши.
— Ну, что же ты? — спросил он. — Забыл, кто ты такой? Или никогда не знал?
Миши без усилий прошел сквозь шеренгу мальчишек, но колдун уже уходил обманчиво неторопливо. Миши начисто забыл о мальчишках и о том, что необходимо выяснить отношения, но не побежал догонять Бэрга. Уже вечером он вечером пришел к домику, где незнакомец сидел в деревянном кресле у себя на веранде, задумчиво любуясь пейзажем. На мальчика он и не взглянул.
— Вы ведь такой же, как я, — сказал Миши насуплено, подходя ближе.
— Если ты в этом уверен, — иронично сказал Бэрг. Помолчал и добавил:
— Такие, как я, не боятся отпустить себя на волю. Это люди боятся живущего в себе дракона. Ты слишком долго ел манную кашу, малыш. Когда ты последний раз превращался?
Миши молчал и не уходил. Тогда Бэрг, посмотрев на него прямо, предложил пойти с ним и повел по тропинке, круто поднимавшейся в гору. Над хижиной колдуна, прилепившейся к скале, обнаружилась довольно большая ровная площадка.
— Здесь удобное место для взлета. Только не поднимайся высоко, увидят из поселка, — любезно пояснил Бэрг. Он смотрел очень ехидно, но Миши просто подошел к краю и прыгнул. С тех пор он часто стал бывать у Бэрга. Старый дракон, одиночка и отщепенец, никогда не радовался его появлению, но и не гнал. Зато у него было чему поучиться.
— Миши, опять ты ничего не ешь, — ворчала Нерра за завтраком. — Мало того, что тебя ночами где-то носит. Но поесть ты бы мог, как человек.
Миши слегка улыбнулся и промолчал. Он любил улыбаться, и улыбка у него была хорошая, без затаенной тени.
— В самом деле, сын, — сказал Нег. — Звонил школьный учитель, жаловался, что ты почти не появляешься на уроках. Разве ты не собираешься в колледж? Мне казалось, тебя интересует медицина.
Миши мотнул головой. Приемы, которые ему снисходительно показал Бэрг, не имели ничего общего с медициной. И некогда ему было изучать медицину на человеческий лад. Вернуться домой к рассвету или хотя бы к завтраку, подыскать место для отдыха, снова забежать домой, потом — к Бэргу, открывать странный мир себя самого. А потом — горы в свете звезд, приятно твердые потоки прохладного ветра под крыльями, видимое только драконьему глазу движение внизу и ни с чем не сравнимый вкус только что добытой крови. Вот на что он променял принуждение и зависимость школьных занятий.
Миши все молчал. Шумел под горой вечный ручей, тикали часы, разбитые когда-то Танико — механизм починили, а стекло, прикрывающее маятник, так и не сменили. И солнечные зайчики плавали по пестрой скатерти и светлым доскам стены, как в любое погожее утро, но сидевшим за столом людям на миг показалось, что тень закрыла солнце. Громадная тень с шипастым хвостом и распластанными крыльями.
— Мне надо уходить, — сказал Миши, посмотрев отцу в глаза. — Меня видели из поселка. Я не хочу, чтобы у вас были из-за меня проблемы.
— Вот как, — отозвался Нег.
— Куда же ты пойдешь? — спросила Танико.
— Бэрг собирается в дорогу сегодня ночью, я пойду с ним. Мне пора увидеть края, где живут драконы.
Танико встала и вышла, бросив недоеденный завтрак.
— Не надо, Танико, — сказал Миши, выходя следом за ней в росистое утро. — Я вернусь. Если бы ты знала, как зовет небо...
— Я знаю, — сказала Танико. — Ты ведь меня иногда брал с собой. И я все равно через несколько месяцев поступаю в колледж. Просто ты уходишь не потому, что тебя видели.
— Я должен выяснить, кто убил мою мать, — согласился Миши. — Но я вернусь. Не бойся за меня, сестренка. Помнишь, ты первая назвала меня братом? К нам в тот день приходил Оги и кто-то еще.
— Очень хорошо помню тот день, — сказала Танико. — В то утро ты здорово меня укусил.
— Я вернусь, — повторил Миши.
— Я так и не научилась определять, когда ты врешь.
— Если дракона держать взаперти, он откусит тебе голову, — сказал Нег, тоже появляясь на крыльце. — Мы просто не думали, что драконы так быстро взрослеют. Ведь живут они очень долго. Ты прямо сейчас уходишь?
— Так будет лучше.
— Не забудь с матерью попрощаться, — сварливо сказал Нег, а Миши молча обнял его.
******
— Входите же, — приветливо сказала Танико. — Садитесь туда, к огню. Мы еще не ужинали, вы вовремя.
Она накрывала на стол. Мужчина, впустивший за собой из маленьких сеней в комнату струйку стылой промозглости, кивнул в знак благодарности и прошел через комнату к стулу, на который кивнула Танико. Уже немолодой, он был красив мужественной уверенной красотой, как актер, всю жизнь игравший главные роли, а звали его, как он представился, Ланс.
— Очень умно оставить живой огонь, несмотря на газовое отопление. Хорошо у вас тут. Тихо, — сказал он, с удовольствием вытягивая ноги. — Только ручей... Очень похоже на шум поезда.
— Его немного холодно слушать осенними вечерами, — сказала Танико.
— В поселке есть гостиница... — продолжал Ланс.
— Есть, конечно. Но цены там почти столичные. Вы не первый, кто останавливается у нас.
— Я не об этом. Я уже был там, справлялся о драконе, который завелся в ваших краях. Я охотник на драконов.
Очень аккуратно Танико поставила на стол чашку, которую держала в руках.
— Все, кого я спрашивал, первым делом говорили, что этот дракон не трогает людей и домашнего скота и даже однажды спас многих, предсказав обвал в шахте. Но кое-кто все же указал мне на ваш дом.
— Даже если так, — сказала Танико сдержанно, — вы же не думаете, что мы станем вам помогать?
— Конечно, нет. Драконы легко подчиняют человеческие сердца. Особенно в такой сохранившейся глуши, где люди доверчивы.
— Так доверчивы, что не оставят прохожего без ночлега, — согласился только что вошедший с охапкой дров парень.
— Ничего. Бывает, приходится убивать дракона и в людях. Это моя работа.
— Вы хотите в каждом человеке убить дракона, который в нем живет? — удивился парень, неторопливо пристраивая на вешалку меховую куртку. — Что именно вы собираетесь убить — дух завоевателя, дух соперничества? Эгоизм? Как человек сможет любить других людей, если он не любит даже себя? Если лишить людей их человеческих страстей и слабостей, это будут уже не люди, странствующий рыцарь Ланселот. Ангелы, святые, кто угодно, но не люди.
— Так ты, парень, и есть дракон? — слегка удивился Ланс, оглядев заурядного на неискушенный взгляд молодого человека с головы до ног. — Я вижу, ты здорово изучил человеческую природу. Видно, давно здесь поселился. Что только ты здесь нашел?
— Дракон живет, где хочет, — сказал Миши надменно.
Ланс перевел взгляд на Танико и так же, как перед тем Миши, внимательно оглядел ее — начиная с отблесков огня в волосах и до носков башмачков, выглядывающих из теплых брюк.
— Правду говорят сказки, что драконам всегда достаются стоящие девушки, — сказал Ланс. — Вам ведь говорили, что вы красавица? Хоть это и не главное.
Танико вспыхнула от негодования, некстати вспомнила, как Миши дразнил ее: «Полсотни веснушек и коса, намотанная на кулак — вот и вся наша Танико», рассердилась еще больше, но так и не нашла достойных слов для ответа. Только что вошедшая Нерра застыла у дверей. Миши, присевший по другую сторону камина, медленно встал.
— Я обещал отцу никогда не охотиться на людей, — спокойно сказал Миши. — Но...
— Выбора у тебя нет, — подтвердил Ланс. — Дракон — хищник, подлежащий истреблению, а разводить драконов запрещено законом. А ты жил у этих людей, я полагаю.
— Не волнуйтесь, я понял.
Ланс оглядел скромную комнату, служившую обитателям дома и гостиной, и столовой, и холлом, остановил понимающий взгляд на оцепеневших Нерре и Танико, и подытожил:
— Я переночую в поселке.
И вышел в черноту и ненастье осеннего вечера.
К утру прояснило. Ланс ждал на окраине поселка, стряхивая серый пепел на тронутые инеем рыжие опавшие листья. Заслышав стрекот подлетающих вертолетов, из строительной конторы вылез ее любопытный владелец.
— Один, два, три, — сосчитал он. — Это за драконом? Обещанный честный поединок?
— Я профессионал, — удивился Ланс. — Чего вы ждали? Что я заглотаю лошадиную дозу яда и позволю дракону сожрать себя?
— А я слышал, шкура дракона защищена древним заклятием.
— Детские сказки, — отрезал Ланс, бросая окурок. Владелец конторы, посмеиваясь, наблюдал, как Лансу, одетому в джинсы и куртку, отдают честь люди в камуфляжной униформе и зеленых беретах, украшенных изображением драконьей головы. Водитель одной из маленьких боевых машин уступил место Лансу, сам сев в другую.
— Не сбежал ли ваш дракон? — они летели к горам, переговариваясь через радиосвязь.
— Это дракон, а не курица, — буркнул Ланс. — Дракон не уходит от боя.
В подтверждение этих слов, из гущи позолоченной осенью листвы поднялся дракон, но летел он от вертолетов, к горам. Его шкура тоже казалась позолоченной, только она блестела другим, тяжелым металлическим блеском. А если присмотреться...
— Золото! Это же настоящий золотой дракон. Я думал, они бывают только в легендах...
— Ничего подобного. Они даже в инструкции бывают. Золотой дракон попадает под пункт об охране. Он изучению подлежит, а не уничтожению.
— Это где ты выкопал такой пункт?
— В уставе экологической службы, разумеется.
— Я не имею отношения к экослужбе, — ледяным голосом произнес Ланс.
— Это все равно. Я обязан сообщить факт обнаружения золотого дракона, лейтенант Ланс. Немедленно.
— Сообщит, верблюд упрямый, — сказал водитель той машины, где сидели двое. Он сомневался несколько секунд, потом смертоносный луч, тщетно пытавшийся достать дракона, рыскнул в сторону. Как будто пилот на секунду оторвался от управления.
— На него дохнул дракон, — бормотал водитель, рассматривая летевший чуть впереди, а теперь горящий вертолет. — Некому сообщать. И не надо ничего сообщать. Дракон улетел. Пусть шкура будет наша... Ты чего? Теперь надо делить всего на три части. Эй, эй!
Последние реплики относились конкретно к соседу, делившему с ним вертолет и приставившему к его виску пистолет. Секунду спустя он бросил управление, вцепившись в ствол оружия.
— Внимание назад, мать вашу, ...! — взвыл Ланс, оттого что дракон уже не летел к горам с кажущейся неторопливостью, а сделал петлю и пикировал сзади на вертолет с поссорившимся экипажем. Не обращая внимания на слепящую боль двух лазерных лучей, Миши заставил вертолет кувыркаться, но оставшийся луч жалил, жег его, бил по глазам, и не было спасения в небе.
Ланс посадил вертолет на лысой макушке горы, гордо именовавшейся альпийским лугом. Здесь лежал Миши золотой грудой — правое крыло подмято, шея неестественно вывернута. Ланс аккуратно обошел дракона справа, где старательно царапающий ботинки карликовый кустарник не был залит кровью. Ланс потрогал золотую шкуру носком ботинка, не спеша смакуя чувство победы и одновременно оценивая ущерб, нанесенный драгоценной шкуре пушками. Под большой, изящной формы головой дракона тоже растекалась едко пахнущая кровь. А глаза не были закрыты. И зрачки... черт возьми, зрачки поворачивались за ним, следя и не выпуская из виду.
Осознав, какого он свалял дурака, лейтенант Ланс уже не мог двигаться, как не мог и отвести глаз от глаз дракона. Странное ощущение, когда не подчиняется тело.
— Вы должны знать, что дракону нельзя смотреть в глаза, — сказал Миши, поднимая голову и изгибая шею так, чтобы Лансу не пришлось слишком задирать голову. — Совершенно непростительная ошибка для старого охотника.
— Могу я сесть, хотя бы? — спросил Ланс, стараясь придумать, что делать. Речь у него не отняли, по крайней мере.
— Это ни к чему. И бросьте оружие.
Пальцы разжались. Но если бы отвлечь внимание зверюги хоть на пару секунд...
— И зачем ты здесь поселился, — проворчал Ланс. — Ведь не из-за девчонки же, в самом деле. Родня прогнала, что ли?
— Я уходил на родину драконов, — светски ответил Миши, будто кустарник слева от него и не потемнел от крови. — Когда я вернулся проведать родителей первый раз, мне пришлось очищать леса от волков. Во второй раз были уже бандиты, почему-то полюбившие грабить старателей-одиночек. Я не мог перебить их, как волков, но беспокоился за семью — они ведь живут на отшибе. С тех пор и не оставляю их надолго.
— Как трогательно звучит, — отметил Ланс. — Только лучше сотня бандитов, чем один дракон. Полагаю, все видевшие наш бой в этом убедились. Что и требовалось.
— Вряд ли они раньше не знали, что такое дракон, — не согласился Миши. — Нетрудно понять, если немного пораскинуть умом, конечно же, что вас сожрали ваши собственные драконы. Мало не бояться своего дракона, нужно еще уметь с ним справиться. Приручить сложнее, чем избавиться, но иногда дело того стоит.
— Да ты, парень, философ, — сказал Ланс, думая про пистолет у своих ног. — И какой же дракон одолел меня? Моя глупость?
— Ваше честолюбие. Отчего вы не вызвали стандартное подразделение, а только три машины?
Ланс усмехнулся.
— Ты думаешь, что победил. Ну а что станет с твоей семьей? Имена прикормивших дракона уже известны управлению. Нет, парень, государство — это зверь, с которым тебе не справиться. Ты думал, я буду тянуть? Тебе не стоило меня вчера выпускать из дома.
— Когда я человек, я человек, — возразил Миши.
— Тогда будь благоразумным и сейчас.
Глаза Миши засветились смехом, и у Ланса по спине поползли мурашки.
— В детстве Танико все старалась меня обмануть и злилась, что ей это не удается, — сказал Миши. — А ведь все просто. Ложь имеет запах, как и все эмоции. И ничего вы никуда не сообщали. Поэтому...
Он поднял массивную лапу над головой Ланса и удержал на весу.
— Я как-никак дракон.
Миши опустил лапу.
Потом он снова уронил голову на траву, но видел, как из-за кустов карликовой осины вышли давно стоявшие там Танико, Нег и Нерра. Дракон ничего не видит вокруг себя, только если он окончательно умер.
Прошло полтора месяца, свежий снег выбелил уже не только склоны Диких гор. Миши выжил. Все это время он оставался в известных одному Негу пещерах, где зимой холодно даже дракону. Комиссия, расследовавшая обстоятельства гибели охотников на драконов, пришла к выводу: прикончив четырех человек и три технические единицы, дракон скрылся в неизвестном направлении. Пока все было тихо. Это подтверждал и Оги, который последнее время зачастил к старому другу.
Каждый раз, столкнувшись с Миши, Оги удивлялся: как, мальчик, ты все еще здесь? Вроде бы все уже обговорили и решили, что пора тебе уходить. Все никак не решишься? Впервые в жизни вижу нерешительного дракона. Семья Миши при этом дружно смотрела на него — очевидно, тоже спешила полюбоваться на нерешительного дракона, а Миши улыбался, как он любил, и отмалчивался. И неизменно навещал их каждый вечер под прикрытием темноты, благо вечера осенью длинные.
Сегодня Оги не ехидничал, и Нег сразу спросил:
— Что, плохие новости?
— Да нет, ничего страшного, болтовня пустая, — ответил Оги. — Мы ведь и сами обо всем таком с вами говорили. Дракон есть дракон, и хотя люди боятся на самом деле не Миши... но вы же знаете, что делается с людьми, если им кажется, что где-то над ними летает дракон. Нет, дракону рядом с людьми не место, хватит им и собственных, но не в этом дело, а еще болтают,... в общем, вам всем лучше бы на время уехать, а не только Миши.
— Я об этом тоже думал, — ответил Нег после короткого общего молчания. — И вот что интересно: я думал, мне будет жаль этого уголка леса, который я всю жизнь пасу, а ничего подобного.
— И со мной то же, — удивилась Нерра. — Я раньше думала: никогда отсюда не уедем, что бы ни случилось, пусть Миши с Танико, они молодые.
— Все мы меняемся.
— Но не так быстро, — сказал Миши. Вроде бы обыденно сказал, а все уставились ему в рот.
— Я не хотел говорить, но я ждал этого, — продолжал он. — Такое бывает иногда. Я должен был погибнуть, но вы не хотели. И отдали мне каплю своей жизни, когда выхаживали меня. А я должен был что-то дать взамен. Они получили частичку подлинной драконьей сущности, — пояснил он Оги, переводившему острый взгляд внимательных карих глаз с одного собеседника на другого. Нерре и Негу не нужны были долгие объяснения. — Для дракона главное — небо и свобода, для человека — быт и его стая. Вот и все.
— Они теперь драконы? — Оги слегка оторопел. — В буквальном смысле?
— Совсем немного.
— В нас и без всякой магии много кто уживается, — возразил не убежденный Оги, чуть-чуть подумав. — Ну ладно, пусть набрались они от тебя сейчас, а не раньше, но выбор-то они сделали давно, еще когда тебя подобрали в лесу. Так что ты не переживай. И что они теперь они в меньшей степени люди, чем раньше, я тоже не поверю.
— Я не переживаю, что теперь толку, — ответил Миши. — Хотя человеку лучше оставаться человеком и жить с людьми. Вот отчего я не хотел брать с собой Танико.
— Поэтому или оттого, что не хотел терять свободу — девочке не легче, я думаю, — сказал Оги, успокаиваясь и возвращаясь к излюбленной иронии. — Не думаю, однако, чтоб она тебя отпустила.
Танико фыркнула, не считая нужным пускаться в объяснения.
— Теперь все равно, забирай всех троих, раз уж тебе хватило мудрости или глупости подождать и посмотреть, что будет. Пожалуй, очередному охотнику пришлось бы иметь дело уже не с мальчишкой... Нет, мальчик, уходи и семью забирай. Если только есть куда забрать.
— Есть, — сказал Миши. — Там, за горами, есть другие миры, и есть родной мир драконов, а умный хищник не нападает на человека рядом со своим домом. Хотя человек и там человек. Я думаю, мы уйдем сегодня же.
Нерра хотела возразить: надо же собраться, потом переглянулась с Негом и поняла, что тот думает, как она: лучше не брать с собой ничего, что тянет назад и вниз. И уже через час Оги помогал Танико вскарабкаться на подставленное крыло, а с него на спину. Крыло казалось очень темным на белом снегу. Между зубцами драконьей спины уже расселись тепло одетые Нег и Нерра.
— Ну, вот, берегите себя, — сказал Оги. И, чтобы превозмочь внезапную почтительность к Миши, похлопал того по боку — выше было не достать. Он впервые видел Миши так близко в этом облике.
— До свиданья, дядя Оги, — отозвался Миши, из озорства добавляя в тембр, все еще юношеский, немного металлического гула. — Ты приглядывай за домом, Оги, пожалуйста, — закончил он своим обыкновенным голосом. — Потому что они непременно сюда вернутся.
— Конечно, присмотрю, — согласился Оги. — И живность заберу, не беспокойся, Нерра.
Миши кивнул, расправил крылья и прыгнул — в ночь и в небо. Поднявшись, он сделал круг над деревьями, потом еще круг, уже выше — силуэт его едва угадывался. Все же зрелище было впечатляющее, а Оги был впечатлительным человеком — наверно, поэтому ему показалось, что не одна, а сразу четыре огромных тени пронеслись над ним, заслоняя звезды.
Юлия Фурзикова © 2007
Обсудить на форуме |
|
