|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Фантастика 2007 Максим Хорсун © 2007 Кратный Как бы вы поступили, если бы судьба подбросила вам шанс начать все с нуля? Возможность поменять место жительства? Работу? Семью? Возможность сменить приевшийся уклад на полную адреналином и опасностями круговерть?
Я думаю, сделали, как и я: вцепились бы зубами и когтями в свое настоящее. В то, что составляет вашу вполне сложившуюся личность. В благосостояние, умеренно вредные привычки, спокойное существование в распланированном потоке дней. И уж судьбу с ее подарками послали бы куда подальше. Да. Именно, — подальше.
После каждого флая я оставался самим собой. Шел, куда указывала стрелочка под словом «ВЫХОД». Надевал модный дорожный костюм. Обналичивал деньги. Покупал в ближайшем киоске сигареты. Скачивал необходимую документацию, искал транспортное средство. Чаще всего, меня уже ждал заказанный автомобиль.
«Я», покидающий ресивер флай-камеры, не задумывался, что ждет «меня», часом раньше вошедшего в трансмиттер. А иначе — нельзя. Иначе — мозги набекрень.
Так было всегда. Пока однажды, стоя в наэлектролизованном нутре трансмиттера, я вдруг понял, — флай уже произошел, но мое местонахождение в пространстве не изменилось.
Я протянул руку к щитку с надписью «ВЫЗОВ АВАРИЙНОЙ ГРУППЫ». Но к кнопке не прикоснулся. Одернул самого себя: не спеши, Максим, посчитай до десяти.
Я ослабил узел галстука. Я закрыл глаза.
То, что флай-камера перемещает — распространенное заблуждение. Кому нужно вдаваться в технические подробности? Тем более, они не очень-то и приятны. Флай воссоздает твое тело в ресивере, закачивает в мозг сознание; но перед этим в трансмиттере погибает отсканированный оригинал.
Да, сразу это принять не легко.
Еще раз и популярнее. Флай — это не телепортация. По-сути, перемещается только сознание. Тело дублируется. Оригинал уничтожается. Иначе можно было бы дублировать самого себя до бесконечности.
Обычный пользователь об этом не подозревает. В его субъективном восприятии все происходит мгновенно. До свиданья, столица, привет, Владивосток! Но мы — те, кто работает на Контакт, знаем не мало подноготного. О большей части технических новинок.
На самом деле, флай занимает час-полтора. Копирование сознания, воссоздание тела... Так что, если вам нужно из Москвы попасть в Прагу, рекомендую самолет. Привычнее, традиционнее и не так извращенно.
Но, а если вас забросят в командировку в Буэнос Айрес, то флай сэкономит уйму времени и позволит путешествовать налегке. А я, например, всегда путешествую налегке.
Без флая освоение Луны задержалось бы еще лет на пятьсот, не меньше. Теперь же на ней построены три космополиса, и возводятся новые. Работяги утром отправляются флаем в Море Спокойствие, вечером возвращаются в Химки к женам и детям. Так то! Жаль до Марса флай еще не добивает. С детства мечтал там побывать. Все — чертов Бредбери... Ну, ничего. Пройдет еще лет десять, наладится четкая связь, и Марс тоже окажется в зоне покрытия.
Но это уже не для меня. Потому что флай произошел, а я все еще стою в трансмиттере и поправляю галстук.
Я уже говорил, — не думал раньше о том, что подстерегает «меня» оригинального в точке отправления, когда тело и разум отсканированы и воссозданы в точке прибытия. И не интересовался. И знать был не обязан, поскольку, хоть и работаю на Контакт, но специализируюсь в другой области.
Может быть, все идет как нужно. Я-оригинальный не погибаю в момент передачи сознания, — как говорят, — и сейчас во флай-камеру закачают банальный нервно-параллитический газ. Чтоб без грязи. А тело выбросят в реактор; флай ведь не от батареек работает. Если эта теория верна, значит, меня убивали раз тридцать. И убьют еще раз сто. Тридцать раз я стоял в трансмиттере, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь вызвать аварийную группу. Зная, что флай произошел, и теперь меня на Земле два. Тридцать раз я ломал голову, до судорог мучался от незнания. Кто я? Теперь уже неактуальный в этой точке пространства дубликат и подлежу обязательному уничтожению? Или же флай не произошел? Что-то та сломалось, мало ли... Или компьютер глюкнул. Сейчас появится техник. Он перезапустит эту чертову машину, и я окажусь в Сиднее, где и должен был. И на стоянке у флай-станции меня будет ждать зафрахтованный автомобиль с шофером.
Я отступил от гофрированной стены сердечника трансмиттера. Здесь все еще потрескивало от остаточного электричества. Пахло теплым железом и пластмассой. Обычные машинные ароматы. Я сошел с решетчатого пола, поглядел в освещенный люминесцентными лампами коридор. По нему я шел пять минут назад с мыслями исключительно о предстоящей командировке. Коридор был пуст. Насколько я знал, флай производится раз в тридцать минут. Будет ли у меня время, чтобы убраться отсюда незамеченным?
Стоп! Что я говорю?.. Нужно сообщить о неполадках техникам. Нужно что-то предпринять... Но что?
Никто не допустит, чтобы по планете разгуливали два «меня». Никто — конечно, громко сказано. Но транспортный отдел Интерпола наверняка позаботится. Чтобы один из «меня» исчез.
Ха! Чертовски идиотская ситуация. Если бы я знал, что произошло на самом деле!
Выйти, отыскать кого-нибудь из персонала, тем самым обеспечить дальнейшее существование «себе», что сейчас примеряет новый дорожный костюм в Сиднее? Наверное, так и нужно сделать. Ведь, мою личность, мои права теперь олицетворяло существо, сформированное ресивером на другом полушарии планеты. А не я.
Что за бессмысленная ревность? Ведь ни один десяток раз, прибегая к флаю, я добровольно убивал себя, чтобы возродиться в другом месте. Так должно произойти и сегодня. Я всего лишь — побочный эффект. Ходячий мертвец, наделенный разумом. Я должен погибнуть, чтобы я выжил. Незадача!
Я еще раз с опаской поглядел в коридор. Никого. Сначала неуверенно, затем быстрее и быстрее, зашагал в другую сторону по темному инженерному тоннелю. Вглубь машины.
Как бы вы поступили, если бы судьба подбросила вам шанс начать все с нуля?
Наверное, так же, как и я.
Бежали, что есть духу.
Я сравниваю природу «первого голода» с вампиризмом.
Новое тело жаждет запустить клыки во что угодно, лишь бы это можно было жевать, глотать и переваривать. Спазмы в желудке сводят с ума. Поэтому в обязательной кафешке в корпусе ресивера дерут с посетителей в три дорога. Поэтому я всегда прохожу мимо раскрытых дверей, игнорируя запахи кофе, сдобы и корицы.
Вот, банкомат. Положить ладонь на сканер; на моей генетической карте достаточная сумма, чтобы не волноваться о каком-то счете за завтрак. Но в кафе я не заглядываю, нет. Таким образом, по-своему, я показываю язык системе.
Я думаю, всем хочется иногда сменить приевшийся уклад на... Нет, не на полную адреналина и опасностей круговерть. Но, хотя бы, поменять работу, место жительства. Трансформировать, казалось бы, сложившуюся личность. Зачем? Кто знает? Может, в итоге выйдет что-то новое. И лучшее.
Что за черт? На среднем, безымянном пальцах и мизинце левой руки не оказалось ногтей. Неужели брак?! Не может быть!!! Это ведь не захолустье! Большая флай-станция в большом городе, как же так получилось?! Если есть внешние дефекты, как насчет внутренних? Может, ресивер не доделал мне почки или попросту забыл о селезенке?
Бред! Не позволять мнительности брать вверх!
В конце-концов, завтра я собираюсь вернуться в Москву. Бог даст, сутки выдержу.
С такими мыслями я подошел к автомату с сигаретами.
Было какое-то садомазохистское удовольствие наполнять свежие легкие табачным дымом. Новые пальцы по старой привычке проворно распечатали пачку «Кэмела». Голографический продавец неодобрительно покачал головой и подмигнул.
— К каждой пачке прилагается бесплатный дивиди, — сказал он мне, — цикл популярных фильмов об онкологии...
— Не нужно, я не собираюсь надолго задерживаться в этом теле.
— Если не нравится, давай меняться! — усмехнулась голограмма.
Я фыркнул, — еще не хватало тратить время на обмен любезностями с виртуальными торговцами, — и зашагал по гулкому фойе к выходу.
На улице меня ждал второй, после бракованных пальцев, неприятный сюрприз. Продолжать путь предстояло не на авто, а на вертолете. Значит, прощай мечта о гамбургере под баночку ледяного безалкогольного пива. В небе фастфудов пока еще не строили.
— Сколько лететь? — перекрикивая шум винтов, спросил я пилота.
— Часа три, сэр! — ответил тот мне.
О, флай! Вот — настоящее чудо. Как жаль, что захолустья не могут себе позволить станцию с трансмиттером и ресивером. Приходится пользоваться транспортными средствами полуторавековой древности.
Голод меня мучил сильнее и сильнее. Спазмы в эпигастрии заставили вспомнить о язве желудка, от которой я ловко избавился, оставив ее в старом теле. Я скрючился в кресле; я не мог думать ни о чем, кроме того, как избавиться от этих болей. Добряк пилот предложил мне чипсов. Нет, спасибо. Я лучше сдохну, но в рот этой дряни не возьму.
И все-таки мне удалось уснуть. Ну, не уснуть, а скорее впасть в оцепенение, обильно приправленное бредовыми видениями и кошмарами.
— Максим! — поприветствовал меня директор Бруно, когда, не без помощи пилота, я, наконец, выбрался из вертолета. — Плохо выглядишь, приятель!
Я вяло пожал волосатую лапу Бруно и попытался улыбнуться.
— Я боюсь высоты!
— Да? — удивился директор, почесал косматую бороду и предложил: — А может тогда кофе?
— И кусочек хлеба! — согласился я.
Бруно громогласно рассмеялся. Хлопнул меня по спине и потащил через желто-зеленый предрассветный сумрак к ближайшему двухэтажному корпусу.
Из дверного проема веяло кондиционированной прохладой. На пороге я обернулся: поглядел, как медленно и величественно разворачивается самый большой на континенте радиотелескоп. И как гаснут над его чашей последние звезды.
Тем, кто работает на Контакт, погода и время суток — не помеха.
Бруно сам подал мне чашечку. Махнул рукой:
— Сейчас Ангелина приготовит бутерброды; присаживайся, расслабляйся пока.
Я с благодарностью кивнул и сделал глоток. Желудок сжался, меня вывернуло и я потерял сознание.
Апокалипсическая сцена: я бегу по сумеречному коридору административного крыла под писк упс-ников, что слышится из-за закрытых дверей. Я не знаю причину аварии, но пока паника и суматоха мне на руку.
Минуту назад меня основательно перетрусило. Я замер, не дыша, в темном углу среди швабр и ведер, а мимо меня промчали двое молодчиков в лабораторных халатах. На их лицах были зачем-то противогазы, а в руках (интересно, зачем?) — автоматы Калашникова. Та самая «аварийная группа»? После этой встречи у меня развеялись последние иллюзии относительно того, что побочному эффекту корявого флая дадут безнаказанно разгуливать по Москве.
Я пробежал под глядящей в пол камерой наблюдения. Почему-то я был уверен, что она не работает. Навалился на дверь, раздвинул стеклянные створки.
Холл трансмиттера заволакивали клубы дыма. Лениво лили воду из-под потолка противопожарные разбрызгиватели. У порога нелепо лежала на боку перевернутая кадка с пальмой. Слышался многоголосый гомон, кашель, но людей я не увидел. Глаза защипало, не просто защипало, а будто кто-то щедро плеснул мне в лицо жидкого мыла. Полуслепой, согнутый в три погибели кашлем, я попятился назад к дверям. Что-то мягко, но сильно пихнуло в спину. Я дернулся, обернулся и понял, что врезался в женщину. Такую же беспомощную и испуганную, как и я. Кажется, ее фамилия была Сергеева. Крашенная блондинка, немногим за тридцать. Я перекинулся с ней парой фраз, когда ждал своего флая. Сергеева должна была отправить в Кейптаун, Калькутту или Калыму (в какой-то город на «К») одновременно со мной из параллельной камеры.
— О, это вы! Я вас узнала! — она схватила меня за пиджак. — Вас тоже не переместили? Помогите мне! Вы обязаны мне помочь!.. — ее перепачканное сажей лицо задергалось, и я понял, что сейчас грянет истерика. Как кстати...
Громыхнуло так, что на миг мы оглохли. Раскрыли рты, пытаясь избавиться от ваты в ушах. Здание дрогнуло. В холл ворвался сквозняк, разрежая дым и прибивая его к полу. Испуганный вопль запертых в холле людей сменился ликующим ором. Сквозь пелену слез я увидел, что пуленепробиваемое стекло, из которого были сделаны наружные двери флай-станции, теперь валяется на мраморной плитке пола в виде мириад осколков. Толпа хлынула к выходу.
— Скажите, это — теракт? Теракт, да? — не унималась Сергеева.
— Теракт! Беги!!! — я довольно бесцеремонно пихнул женщину навстречу свежему воздуху. Она заплясала, пытаясь удержать равновесие на скользкой плитке. Сломала каблук. С чего бы мне ей помогать? Разве у нее — проблемы?
— Назад! Покидать здание до устранения последствий чрезвычайной ситуации — запрещено! — раздался усиленный громкоговорителем голос.
Вот они! Когда дым поредел, я заметил за регистрационной стойкой двух «лабораторных работников» с автоматами. Один из них стянул с себя противогаз и взывал к толпе. Судя по голосу — он и не надеялся, что его услышат.
И еще один «лаборант»! У банкомата!
Водит рылом противогаза, ищет меня.
Я бросился вслед за толпой. Скорее, затеряться среди бегущих спин! Проклятая Сергеева не отпускала рукав пиджака. Вцепилась, как клещ, и тормозила мой бег, словно якорь.
«Лаборант» у банкомата вскинул оружие. Матово блеснули круглые глазницы. Я вдруг понял, что лошадиная морда противогаза глядит не на меня, а на Сергееву. К своему стыду, почувствовал облегчение. И в туже секунду послышались сухие хлопки выстрелов. Короткая очередь со стороны банкомата. И тут же — пальба из двух стволов со стороны регистрационной стойки.
Но я уже находился среди бегущих. Под прикрытием толпы. Мой пиджак остался в руках Сергеевой, а сама Сергеева... Но какое мне до этого дело?!
Толпа скатилась по ступеням флай-станции и на ходу смела спешно выстраивающийся кордон растерянной милиции.
— Вы не ранены? — спросил меня кто-то. Кто-то в форме. Я не ответил. Я мчал дальше.
На улице оказалось холодно, — все-таки середина ноября. Темно, и пролетает снежок. А я — в одной рубашке. Но дискомфорт не ощущался. Пока что — нет.
Я выскочил на перекрытую дорогу. Справа и слева пронзительно сигналили автомобили. Хорошо бы сейчас оказаться в салоне такси... С не признающим правил дорожного движения арменином-водителем. Но движение заблокировано; бежать полтора квартала до параллельной улицы?
Повинуясь наитию, толкнул двери входа в метро. Его близость к флай-станции не была обусловлена ничем. Ведь те, кто пользуется флаем, в метро не ездят.
Сначала — банкомат. Если где-то моя генетическая карта и засветится, то пусть уж лучше здесь. Рядом с местом моего раздвоения. Где меня и так ищут. Я торопливо выгреб купюры из лотка и впрыгнул в открытые двери какого-то магазинчика. Вовремя, — по коридору пронесся милицейский патруль.
В магазинчике я купил китайскую спортивную куртку с меховой подстежкой и пачку влажных салфеток. Стоя у зеркала в примерочной, тщательно соскоблил с лица и рук сажу.
Тремя минутами позже, я спускался на эскалаторе на платформу.
И отчаянно ломал себе голову, — что же делать дальше?
Когда я открыл глаза, то понял, что все еще нахожусь в кабинете Бруно. Лежу на кушетке. Надо мной — лица. Бородатый директор, молоденькая негритянка и лысый мужчина примерно моего возраста. У всех, кроме лысого, вид озабоченный и виноватый. Лысый же глядел на меня с пристальностью рентгеновского аппарата. Никак — доктор.
— Я рекомендую вам впредь бережней относиться к новым телам, — сказал лысый (и впрямь — врач!), — сесть сможете?
Я осторожно приподнялся на руках. Бруно обнял меня за плечи и помог занять вертикальное положение.
— Прости, дружище, — пробормотал он, — я не думал...
Я вяло отмахнулся. Конечно, Бруно, ты не в чем не виноват. Это я — болван.
— Расстегните рубашку, — потребовал лысый. В его руках появился стетоскоп.
Непослушными пальцами я вцепился в пуговицы. Стыдливо покосился на пол, на лужу. Бруно и негритянка (та самая Ангелина, которая должна была накормить меня бутербродами?) ободряюще улыбались.
Лысый несколько минут вслушивался в мою грудную клетку. Затем пальпировал печень и селезенку. Мрачно хмыкнул. Внутри меня похолодело, я бросил взгляд на свои бракованные пальцы.
— Рекомендую флай и как можно скорее, — заключил, наконец, лысый. У Бруно округлились глаза.
— Неужели все так серьезно? — всплеснул руками директор.
Лысый не ответил. На миг он исчез из моего поля зрения. Вернулся. Теперь он был вооружен стеклянным шприцем.
— Что это? — спросил я.
— Глюкоза, — ответил лысый.
— А почему шприц — многоразовый?
— У нас все свои...
...Вскоре я пришел в относительную норму. Меня напоили сладким чаем, накормили галетами. Было решено, что до вечера меня отправят обратно, на флай-станцию. Но пока несколько часов можно было уделить работе.
— Мы решили не разглашать эту информацию по обычным каналам, — говорил Бруно. Мы сидели за столом, друг напротив друга. Между нами возвышалась стопка распечаток.
— Что-то новое по объектам «Спица» и «Вода»? — поинтересовался я.
— По «Воде», — ответил Бруно. — «Спица» пока молчит.
«Вода»...
Я закрыл глаза. Представил себе сферическое облако темной жидкости, дрейфующее в невесомости. В абсолютном вакууме. Вопреки законам мироздания.
Именно такую аномалию открыл наш австралийский отдел два года назад. Открыл, причем, под самым носом: «вода» бултыхалась на орбите Земли, скрытая от визуального наблюдения с поверхности планеты пылевой луной.
— Последние три дня возле «воды» кишат корабли Контактеров, — продолжал Бруно. — Мои спецы устали регистрировать и описывать их виды. Здесь и «водомеры», и «эхинококки», и «рогатины»... Они перестали скрывать от нас свою деятельность.
— Контактеры взаимодействуют с «Водой»? — спросил я.
— Сказать трудно, но диаметр сферы увеличился на полмили. Возросло и альбедо. Если тенденция сохранится, то не сегодня-завтра станет возможным увидеть ее с Луны.
— Растет энергетический потенциал?
Бруно кивнул. Я подумал о сошедшем с ума сверхчувствительном нейтринном детекторе, укрытом под землей в португальской лаборатории нашего ведомства. О «странных кварках», которые вчера объявились и наделали много шума в самом большом на Земле ускорителе частиц в Северной Америке.
— Твой вывод, Бруно? Что это за вещество? — спросил я.
Директор невесело засмеялся. Сказал, сам себе не веря:
— Это, кажется, кварк-глюонная плазма в чистом виде.
В моих глазах потемнело. Я с трудом сглотнул.
— Кварк-глюонная плазма? В нашем измерении? — переспросил я. — И что, ведет себя стабильно?
Директор кивнул. Да, Бруно не станет делать рисковых заявлений, не взвесив все «за» и «против».
— Да ведь... — я помотал головой, — да ведь ее энергия невероятна! Немыслима!
— То-то! — согласился Бруно.
Я потер виски. Спросил:
— А ваш доктор точно запретил мне алкоголь?
— Точно, — отрезал директор, — ты должен остаться живым, Максим. Вернуться в Москву и рассказать все Доминатору... Хотя, Бог даст, мы здесь ошиблись...
Я взял со стопки распечаток верхний листок. Пробежался глазами по строкам с формулами и уравнениями. «Странные кварки», как и флай, не были моей специализацией. Вот если бы речь пошла о «Спице»! Но я привезу в своей памяти то, что нельзя доверить ни телефону, ни Интернету.
— Нам кажется, — продолжал Бруно, — что мы определили природу «воды», ее некоторые физические свойства. Но была ли она на нашей орбите всегда? Или появилась с приходом Контактеров? Если появилась, то с какой целью? — директор развел руками. — Что это? Чудовищная бомба? Реактор? Сверхразум? В чем я уверен, — так это то, что «вода» — средство контроля над человечеством...
— Но, а если, — я решил перебить Бруно, — пойти на прямой контакт?
Лицо бородача исказила гримаса муки.
— Как? — простонал он. — Как только у нас появился флай, у нас исчез космос. Как только на Луне было воссоздано тело первого человека, у нас отняли не только все другие планеты, но даже околоземное пространство.
Я призадумался. Сколько за последние пять лет было пилотируемых полетов в космос? Один. Кажется. И тот закончился неудачно. Воду и воздух на Луну и МКС-8 возят автоматы.
— Коммерческое освоение Луны займет у человечества века... Если, конечно, Контактеры позволят человечеству просуществовать этот срок. — Продолжал философствовать Бруно. — Луна — это долгоиграющая косточка, которую придется грызть ни одному поколению. Луна — тюремный двор, куда нас выпустили погулять. После тысячелетнего пребывания в тюрьме-Земле, мы не можем нарадоваться своему счастью. Мы уже не вспоминаем, о том, что за стенами — огромный и красочный мир. Так-то, братец.
— Нет, не так-то, — улыбнулся я. — Мне, например, на Марсе хочется побывать.
— На Марсе! — повысил голос Бруно. — Да, Марс — это рай для тех, кто работает на Контакт. Одних официально зарегистрированных инопланетных артефактов — почти пол сотни... Так вот, о чем я хочу тебе сказать: пока мы радуемся прогулкам на свежем воздухе, Контактеры собираются переоборудовать нашу маленькую симпатичную тюрьму — Землю вместе с двориком — Луной, в лагерь смерти. И крематорий уже кипит внутри пылевой луны.
Я рассмеялся. Впрочем, не весело.
— Ты сгущаешь краски! Флай, не спорю, поводок короткий, но ведь запускаются спутники... Вот, серия «Нейрус» — для расширения покрытия флаем...
— Помнишь, — перебил меня директор, — как все, кто работает на Контакт, подписали требование к Мировому отказаться от внедрения технологии пришельцев?
Я помнил. Кивнул.
— Не покупайся на пропаганду! — Бруно ткнул в меня пальцем. — Никто не собирается признавать ошибки такого масштаба.
— Аминь! — подытожил я.
— Я рассчитывал, что ты пробудешь у нас дольше, — сказал Бруно, — у нас масса впечатляющих результатов...
Что ж, намек ясен. Опять вертолет...
Я поднялся.
— Обещаю, не развалиться по швам, вопреки прогнозам вашего доктора.
— Позволь, я проведу тебя до площадки...
Кратные. О них я кое-что знаю.
Прежде всего — это первоклассные специалисты. Большая часть из них — кабинетные крысы, теоретики. Научные сотрудники закрытых учреждений, корпящие поначалу на космос (т.е. на оборону), а затем и на Контакт.
На заре освоения Луны в пространстве и на поверхности естественного спутника повсеместно случались аварии, непредвиденные ситуации, чрезвычайные происшествия. Часто обстоятельства требовали, чтобы на месте оказывались те самые первоклассные специалисты.
Но они все были слишком незаменимыми, чтобы просто так отправиться навстречу с вакуумом, радиацией и другими опасностями Вселенной.
Тогда их решили дублировать при помощи флая.
Скопированный специалист отправлялся что-то там спасать. Новую лунную программу ли в целом, людей ли в частности или уникальную технику... В общем, жертвовать собой во имя благого дела. Права вернуться на Землю у таких дублеров (их назвали — кратные) не было. По большому счету, им рекомендовали покончить с собой после завершения работы. Цинично? Наверное. Но сама технология флая — троянский конь, подброшенный нам одной из рас Контактеров. Она скрывает внутри себя множество бесчеловечного, потому что по своей природе — НЕчеловечна. Я слышал, что один из кратных пытался несанкционированно вернуться на Землю. Ему, конечно же, не позволили это сделать. Попросту милосердно отключили ресивер.
Ходят слухи, что на Луне до сих пор скрывается несколько кратных. Там, в космополисах, вполне сносные условия для жизни. Но это всего лишь слухи. Я бы на них не полагался.
Так что, мой случай не единичный. Имеет ли он сходную природу? Едва ли. Я склонен предположить, что мое дублирование — это случайность, ошибка, последствие аварии, теракта или что там еще произошло на флай-станции... Кстати, посмотреть бы новости...
Я стоял на пустынной платформе железнодорожной станции. Мне удалось выбраться на окраину Москвы, и теперь я знал свой следующий шаг.
Пытаться найти убежище дома или у близких друзей было верхом глупости. По той же причине отпадал рабочий офис. Конечно, в штаб-квартиру посторонние доступа не имеют. Но, кто знает, как отнесется Доминатор к моей непреднамеренной кратности?
Мне нужен был надежный человек. Но из числа тех, кто давно выпал из моей жизни... Старый несправедливо забытый друг.
К счастью, такой у меня был.
...Примерно, час назад я купил в автомате мобильный телефон. Подгрузил в него из своей памяти телефонную книгу. С удивлением нашел в ней номер некой Сергеевой Дианы Сергеевны. Очевидно, эта дама наградила меня визиткой за то, что я скрасил беседой время ее ожидания флая. Как я уже говорил, мы отправлялись из параллельных камер. А вдруг? — мелькнула в моей голове мысль, — вдруг, все мои предыдущие действия не имели смыла, и я — все тот же я, единственный и неповторимый. Пальцы у меня дрожали, когда я выбирал номер моей недавней, но уже покойной знакомой.
— Алло? — раздался в трубке деловой женский голос. Совсем не похожий на тот истеричный писк, что довелось мне услышать в задымленном холле.
— Я прошу прощения за беспокойство, — запинаясь, проговорил я, — Очень хотелось узнать, какая погода в Калькутте?
— В Кейптауне («Все-таки в Кейптауне!» — пронеслось у меня в голове), — холодно поправила меня Сергеева, — если вам угодно продолжать со мной беседу, — авторизируйтесь. Я не разговариваю с анонимами.
— Авторизироваться? — не сразу понял я. А! Телефон же только что куплен!.. — Это Максим Данилович, мы с вами познакомились полтора часа назад во флай-станции...
— Я вспомнила. Вы собирались в Сидней...
Мне внезапно расхотелось говорить с ней. Люди, погибшие буквально у тебя на глазах — не самые приятные собеседники.
А если бы мне удалось спасти ее дублера? Мы могли бы создать пару.
Чудовище Франкенштейна и его подруга...
— Что-то вас плохо слышно... Я перезвоню. — Мой палец бескомпромиссно нажал на «сброс».
Все. Я закурил пятую сигарету подряд.
Теперь можно больше не лелеять надежду, — флай произошел, как положено. Где-то в Сиднее двойник с моим именем занимается моей работой. Сергеева Диана Сергеевна завершит деловую поездку в Кейптаун, вернется в Москву, и ей никогда не станет известно, о том, что она погибла, нашпигованная пулями. Сергеева погибла, но Сергеева будет жить.
А как на счет меня?
Даст ли теперь кто-нибудь за мою жизнь ломаный грош?
Телефонная книга подсказала мне нужную фамилию.
Алексей Козловский. Кандидат медицинских наук, главный врач в детской психиатрической больнице, живет и работает в Подмосковье. Старый холостяк, кофеман и любитель кальяна. Сто лет его не видел. И не звонил тоже.
Вот кто сможет дать мне приют. Не задавая лишних вопросов.
...И теперь я стоял на пустынном перроне. Сырой ветер трепал мои волосы; в космосе надо мной проносились спутники, на Луне строились города, а эта чертова электричка все не ехала и не ехала!
Какой-то бомжеватый тип попробовал клянчить у меня два рубля, но я послал его куда подальше. Потом из-за ларьков, большая часть из которых работала круглосуточно, вынырнула компания подвыпивших ПТУшников. Сначала молодые люди дернулись в мою сторону, но затем почему-то резко изменили вектор движения. Я повертел головой и понял почему: на перрон вышли двое милиционеров. Стражи порядка протопали мимо меня и затерялись среди ларьков.
Интересно, а стоит ли вообще ждать электричку? Может, последняя умчалась в Подмосковную даль давным-давно, и я зря мерзну?
Затем перрон окутал туман. Это произошло так неожиданно, что я в первый момент подумал о дыме. Мол, что же это такое? Опять пожар?! Туман принес с собой запах прелых листьев и сырой земли. Какой-то могильный запашек... Словно из романа Брэма Стокера. Туман стремительно обволок нехитрые станционные постройки. Поглотил меня. Сразу стало темнее и... глуше? Да, звуки потерялись, без остатка впитавшись в водянистую взвесь.
На перрон вышел еще один человек. Сначала я видел лишь неопределенный силуэт. Когда же он подошел ближе, я понял, что это — грузный мужчина в темном пальто старомодного фасона. На вид — не из расы урбаноидов. Такие как он наверняка должны знать расписание пригородных электричек и «по чем» картошка на базаре.
Я двинулся навстречу, не забывая миролюбиво растягивать губы. Мужчина внимательно оглядел меня с головы до ног. Простоватое лицо мигнуло и погасло, словно голограмма. Сигарета вывалилась из моих губ.
Полы пальто разлетелись в стороны, будто от порыва ветра. Из-под них брызнула и затрепетала, разворачиваясь в воздухе, полупрозрачная мембрана. В центре этого бутона я увидел компактное тело, покрытое глянцевым черным хитином. Все шесть рук (или ног?) Контактера были сложены, будто у притворяющегося дохлым таракана. Затем они разом пришли в движение, открывая отверстие в центре груди. Оттуда, словно голова черепахи — из панциря, вынырнула гладкая, округлая голова. Засветились зеленым светом неподвижные, похожие на стеклянные капли, глаза.
Метаморфоза продолжалась. Ношеные брюки свалились на бетон. Под ними оказалась двуногая механическая конструкция. Три тонких и длинных то ли щупальца, то ли хвоста поспешно вынырнули из металлических пазов и зазмеились под сегментным брюхом пришельца.
И почему я не купил пистолет? В том магазинчике, где я обзавелся курткой, на прилавке был неплохой выбор огнестрельного оружия. Знать бы, куда падать, соломки бы постелил...
Я отпрянул назад.
Развернулся и дернулся было прочь, но одно из щупалец поймало правую ногу за щиколотку. Я рухнул на перрон и отчаянно замолотил по бетону руками, пытаясь ползти. Пришелец подтянул меня к себе. Перевернул на спину. Обвил вторым щупальцем шею так, что я выпучил глаза и раскрыл рот в безмолвном крике.
Туман вокруг нас становился все гуще и непроглядней.
Лежа на спине, словно раздавленное насекомое, и пытаясь набрать в грудь воздух, я глядел на темную фигуру.
Контактер не стоял. Он висел над землей; полупрозрачная мембрана, словно какой-то гротескный плащ, развивалась у него за спиной. Я заметил, что она вся пронизана кровеносными сосудами. Его круглые, выпуклые глаза смотрели мне прямо в душу.
Третье, последнее свободное щупальце, приблизилось к моему лбу. Пришелец, казалось, с любопытством наклонил голову и приоткрыл рот. Я почувствовал, что в меня направлено какое-то высокочастотное излучение. Мгновенно заныли все пломбированные зубы; я зашипел, а затем и завыл от боли и беспомощности. Под черепом вспыхнула Сверхновая, опаляя извилины, выталкивая глаза и язык наружу.
Я понял, что живу последние секунды.
Но пытка прекратилась также резко, как и началась.
— Тыыыы... не тот... кого мы... ищщщщщем!
Пришелец говорил, резонируя всей поверхностью своего тела. Интересный метод. В это же время из его раскрытого рта доносилось какое-то рваное бульканье и чириканье.
— А кого вы ищите? — выдавил я.
— Тебяяяяя... — его голос обволакивал, как и туман.
На миг я почувствовал искушение. Назвать ему, куда я должен был отправиться в командировку? Хороший способ решить проблему: натравить на ничего не подозревающего дублера агрессивного инопланетянина. А самому поехать домой.
— Что вам от меня нужно? — спросил я и выгнул голову. Показалось ли мне или на самом деле, кто-то сюда идет?
Рация! Я слышу милицейскую рацию!
— Тыыыы... двойник... — продолжал блистать догадливостью Контактер. — Гдеее... твой... дубликат???
Я поглядел на щупальце, что колыхалась над моим лбом. Оно завершалась костистым наконечником. Такой без проблем вскроет мне черепушку. И все же...
Я поглядел вверх. Ни луны, ни звезд. Ничего кроме тумана. Как жаль. Очень не хотелось умирать вот так, под покровом инопланетной маскировки, на заплеванном бетоне железнодорожной станции. Да чего греха таить — вообще не хотелось умирать!
— Милиция! — хрипло завопил я. — Здесь пришелец!!!
— Вас!..
Агент транспортного отдела Интерпола смущенно улыбнулся и протянул мне мобильник.
Поднос с недоеденным ужином я отставил на дальний край нар, зыркнул исподлобья на копа и двумя пальцами взял его «слайдер».
— Слушаю!
— Как ты, Макс? — спросили меня. Твердый и спокойный голос человека, привыкшего к ответственности. Сам Доминатор.
Как я? Я огляделся: камерка уютная. Когда я впервые приехал в Москву, мне приходилось снимать комнату гораздо менее комфортабельную. И пока никого не подселили, что тоже радует.
— Умеренно, — ответил. — Я не могу понять, что им от меня...
— Ты уже слышал о Бруно? — перебил меня Доминатор.
О Бруно? Я распрощался с ним часов пять назад. Что я должен был о нем слышать?
— Мы лишились нашего австралийского филиала. Всего. Полностью.
У меня зашевелились волосы на голове от такой простой и бескомпромиссной формулировки. Я нервно забарабанил пальцами по изголовью нар.
— Бруно... — наконец смог выдавить я. — Он ведь... Шеф, он ведь мухи не обидел... Сволочи! — выкрикнул и приложил кулаком по нарам так, что поднос с объедками свалился на чистенький пол.
Коп удивленно посмотрел на меня и кашлянул.
— Мне удалось... — тут впервые Доминатор позволил своему голосу дрогнуть. — Нам удалось заставить Мировое провести экстренное совещание. Будем надеяться, еще не слишком поздно.
— Шеф! — воскликнул я. — Меня задержали! Обвинений не предъявляют...
— Действия Интерпола нам пока на руку, Максим. Тебе нужна охрана. А это ведомство — единственное в Австралии, которое может обеспечить нужный уровень защиты.
— Но последний флай закончился для меня бракованным телом! Я не знаю, сколько еще протяну...
Доминатор вздохнул.
— В Москве на твоего кратного напал Контактер.
Я поперхнулся. Пока я не мог понять, первая или последняя часть это сообщения больше ввергает меня в шок.
— На моего... кого? Кратного? Их ведь запрещено использовать на Земле!
Так вот почему меня изолировали! Если появились две идентичные личности, одна из них должна исчезнуть. Таковы правила. Вот только, кого из нас пустят в расход? По идее, приемником всех прав личности являюсь я. Однако то, что я сейчас сижу под замком, говорит, — у кого-то на этот счет есть иное мнение.
— Конечно, Максим. — Согласился Доминатор. «Конечно, запрещено. Конечно, мы к этому не причастны». И еще миллион «конечно». — Но кратному удалось отвлечь убийцу. Твоего убийцу. Полиморфа, которого мы не могли обнаружить трое суток, с того момента, как стало известно о его проникновении. Контактеры заметают следы. — Продолжил Доминатор. — В Австралии — Бруно и его ребята, в Москве — ты.
Я поглядел на копа. Тот присел возле устройства, в которое справляют нужду, и принялся изучать его с таким интересом, будто в первый раз увидел.
— Наверняка, Бруно знал свое дело. — Сказал Доминатор.
Ясно, куда ты клонишь. Ждешь — не дождешься получить от меня доклад по наработкам австралийского филиала. Я и сам не против тебе его предоставить. Вот только...
— Бруно был одним из лучших наших специалистов. — Покорно согласился. Глубоко вздохнул и спросил: — Мой кратный жив?
— Мы скоро увидимся, Максим. — Ответил Доминатор после короткой паузы. — Будь осторожен. Не ссорься с Интерполом, отдыхай, пока есть возможность. Твоя жизнь — очень важна для человечества.
И положил трубку.
Я потер лоб.
Чтобы прикрыть меня, в обход законам, в обход технологии флая, в обход транспортной милиции был создан кратный. Для того, чтобы я смог встретиться с Бруно и получить новые данные по «воде». А затем вернуться в штаб-квартиру и изложить там мнение австралийцев. Контактер, охотящийся на меня в Москве, обезврежен и, вроде, в голову лезут мысли о хэппи-энде. Но что же тогда не сходится?..
— Попрошу вас выйти. Я собираюсь этим пользоваться.
Коп, до сих пор рассматривающий очко, вздрогнул и виновато улыбнулся.
— Телефон...
— Что?
— Верните мой телефон.
— Контактеры определяют уклад нашей жизни в течение последних пятидесяти лет. Они приучили нас жить в тени своего могущества. Приучили к летающим блюдцам в небе и сияющим «эхинококкам» в космосе. Мы привыкли к тому, что твой сосед может оказаться убийцей-полиморфом. Мы привыкли бояться и привыкли осознавать свою ничтожность. Мы знаем, что реальное сопротивление экспансии пришельцев, случись такая, оказать не в состоянии ни одна организация или структура Земли. Мы привычно пользуемся технологиями Контактеров. Обыденно умираем в камерах трансмиттеров. Контактеры иногда делают нам подарки, как было с флаем. А иногда наказывают за излишнее любопытство, как стало с Бруно.
Доминатор быстро закивал. Затем достал носовой платок и громко высморкался. Дал едва уловимый знак. Молчаливый референт вновь наполнил наши стаканы виски.
— Максим, Максим... В политику бы тебе. Такой талант гибнет. У нас тебе карьеры не сделать.
Я приложился к стакану и громко хлопнул им об столешницу.
— Я — кратный. И до утра мне не дожить. Я не ребенок и осознаю правила игры. Но я хочу знать — ради чего? Что такого мой дублер должен был привести из Австралии? Почему вы не побоялись столь грубо нарушить закон? Ведь вы не станете отпираться, что мое появление — ваша инициатива.
Доминатор поднялся, подошел к окну. Задумчиво постучал по стеклу краем стакана.
— Инициатива пока в наших руках, — сказал он, разглядывая рисунок туч. — Мировое никогда бы не пошло на такой шаг. Поэтому во флай-станции взорвалась настоящая бомба. Хочется надеяться, что никто не пострадал.
Я глухо выругался, вспомнив лицо Сергеевой.
— Ты заметил, что в мире все к чему-то стремится? — продолжил Доминатор. — И речь идет не о продуманном, мотивированном выборе, а о том, за что мы хватаемся рефлекторно. Вот так! — в его кулаке хрустнул стакан. — Бруно желал познать аномалию, что он открыл на орбите Земли. Ты готов сейчас броситься, убить меня и моего референта, а также всю охрану штаб-квартиры, чтобы сохранить себе жизнь, хоть и уверен, что она тебе не принадлежит. Министерство транспорта шло на все, дабы не очернить легенду под названием «флай». Полиморф искал тебя. Контактеров, как бы не интересна была Земля, как бы не увлекательно было проводить медицинские опыты над людьми, а облако кварк-глюонной плазмы на орбите нашей планеты занимает значительно больше.
— «Вода» — это «странные кварки»? — удивился я. — И вы об этом знали?
— Как муха, не может удержаться, и не присесть на липкое пятно на столе, так и инопланетная мразь не в силах миновать нашу «мухоловку». — Доминатор отвернулся от окна. — У нас нет космоса, но зато у нас есть Луна. И то, что все остальные считают космополисами, лунными городами.
— Космополисы — это ускорители частиц? Генераторы «странных кварков»? — догадался я, вспомнив кольцевую структуру лунных городов. — Бедняга Бруно...
— Да, Бруно действительно жаль. Его филиал днями и ночами ломал голову над тем, что на самом деле было продуктом работы другого отдела нашего ведомства. Старик своим искренним рвением заставил поверить Контактеров в то, что мы тоже заинтересованы в раскрытии загадки «воды». И в то, что нам удалось нечто выяснить. Мы обеспечили тебе двойное прикрытие. Тебе и твоему... кратному в Австралии. Вы тоже великолепно сыграли свою роль. Контактеры раскрылись дважды.
— Я — пустышка, — виски потеряло вкус и запах, — я — дважды пустышка; живая приманка. Но Бруно и его ребята...
Доминатор помрачнел.
— Их не успели эвакуировать. Счет шел на доли секунды. В конце концов, мы всего лишь люди. Тем не менее, даже в таких обстоятельствах нам было тяжело получить у Мирового санкции.
Доминатор жестом подозвал меня к окну. Я отставил стакан и поднялся на ноги. Но не успел сделать и шага, как оконный проем вспыхнул белым светом, будто кто-то снаружи направил на здание прожектор. Одна секунда, — и свет погас. Заплясали зайчики по шокированной сетчатке. Доминатор торжествующе улыбнулся. Указал пальцем на все еще полыхающие отсветами тучи.
— Вот и все. «Вода» выполнила свою функцию. Мухоловка превратилась в мухобойку.
— Облако кварк-глюонной плазмы детонировало?
— Всего лишь перешло из одного состояния в другое, выделив в пространство энергию. Я думаю, о Контактерах на орбите Земли теперь мы услышим не скоро. Весь хваленый флот этих глистов рассыпался на атомы. Как мы и рассчитывали. У нас остался флай, у нас остались другие знания об их технологиях. И когда в следующий раз они рискнут показаться в окрестностях Солнца, мы будем готовы, Максим. Помяни мое слово...
— Мой кратный... тот, что в Австралии, он еще жив?
Доминатор прищурился.
— Ты что, не хочешь работать на Контакт без Контактеров?
Я неопределенно мотнул головой, отвернулся и пошел прочь из зала.
Доминатор выкрикнул мне вслед:
— Максим! На следующей неделе запускаем первую флай-станцию на Марсе! Тебе интересно?
Как бы вы поступили, если бы судьба подбросила вам шанс начать все с нуля? Возможность поменять место жительства? Работу? Семью? Возможность сменить приевшийся уклад на полную адреналином и опасностями круговерть? Возможность поменять планету, силу тяжести, яркость солнечного света?
Бежали бы прочь от таких подарков, как я? Или же, как я, с головой ныряли в новую жизнь?
Максим Хорсун © 2007
Обсудить на форуме |
|
